Публикация научных статей.
Вход на сайт
E-mail:
Пароль:
Запомнить
Регистрация/
Забыли пароль?

Научные направления

Поделиться:
Статья опубликована в №25 (сентябрь) 2015
Разделы: Литература
Размещена 08.08.2015.
Просмотров - 2431

К проблеме образа нищего в романе Эли Визеля «Иерусалимский нищий»

Бескровная Елена Наумовна

кандидат филологических наук

ВУЗ "Международный гуманитарно-педагогический институт "Бейт-Хана"

преподаватель

Аннотация:
В статье «К проблеме образа нищего в романе Эли Визеля «Иерусалимской нищий» рассматривается образная система как литературная категория, которая, наряду с сюжетом стала ведущим фактором при рассмотрении мировой литературы. Особое внимание уделяется образной системе в творчестве лауреата Нобелевской премии Эли Визеля на примере его романа «Иерусалимский нищий». В своем произведении писатель не просто обращается к проблеме Холокоста. Он прокладывает мост между иудаизмом и христианством, сопоставляя образ Девы Марии и простого еврея, который пережил Холокост.


Abstract:
In the article “To the problem image of beggar in the novel of Eli Vizel “The beggar of the Jerusalem” we are looking in the image system as literary category, were leading in World Literary. We are pay attention in the images system in the creative works of the laureate of Nobel prize writer Eli Vizel for example of the his novel “The beggar of the Jerusalem”. In the over creative work the writer is addressing to the problem of the Holocaust. He is lay bridge between the Christianity and Judaism, was uniting the image of Woman Marie, Hebrew man, and was to feel a thing badly the Holocaust.


Ключевые слова:
образная система; мировая еврейская литература; творчество Эли Визеля; образ Девы Марии; трагедия еврейского народа

Keywords:
images system; the World Hebrew Literary; the creative works of Eli Vizel; the image of Woman Marie; the Tragedy of Hebrew peoples


УДК 82(569.4)

Образная система одна из главных составляющих фактически всех произведений мировой литературы. Заключенная, как в жанр лирического стихотворения, так и в жанр крупного романа или трилогии, она несет на себе отпечаток авторского мировоззрения.

Система образов в творчестве лауреата Нобелевской премии Эли Визеля заключается в систему романа-исповеди и отражает группировку всех образов вокруг одного единственного персонажа – образа автора.

Творчество Эли Визеля мало изучалось на территории, как Украины, так и России, поэтому, вопрос образной системы в произведениях этого автора изучен недостаточно.

Задачей нашего исследования является необходимость обратить внимание именно на аспект системы образов в произведениях Эли Визеля.

С первых строчек романа «Иерусалимский нищий» перед нами встает сам автор в образе нищего. На наш взгляд его описание – это протест самого Визеля против того, что сделала с людьми война:

«Вы его видите? Вот он сидит на поваленном дереве, сжавшись в комок, и как будто кого-то ждет; он впивается глазами в лица прохожих, то ли чтобы спровоцировать их на что-то, то ли чтобы разоблачить. Кого он ищет в толпе? Загнанного сообщника? Забытого противника?...

Вас смущает его взгляд? Он в нем не властен. Его губы шевелятся? Да, он рассказывает себе всякие истории, слышанные или пережитые вчера, на прошлой неделе, в прошлом столетии: он не помнит когда. Время для него не существует.

Пора вас предупредить: если он кажется странным, то это потому, что он страдает расстройством памяти, его память всасывает образы и слова, не фильтруя. Это бывает. Он помнит события и не помнит дат. Он знает, что кончилась война, - но не знает какая.» [1, с.193]

Перед ним проплывают образы из его прошлого, и он сравнивает то, что он увидел, и то, что мог бы увидеть:

«Меня зовут Давид как моего деда… Давид. Как царя-завоевателя. Но тот Давид любил воевать и петь, а я только мечтаю. Но, как и он, я люблю облака и горы в огне, особенно в сумерках или на рассвете, когда все живые существа начинают беспокоиться, бежать друг от друга, и в конце концов одни оказываются там где свет, а другие – там где тьма. Час неизменен и призыв неизменен; меняется только человек…

Когда меня забрасывает в будущее, сердце мое переполняет жалость. Но бывает я заблужусь в настоящем – и тогда мне хочется только одного: выбраться поскорее оттуда…

Это не настоящий нищий. Он не просит милости, он не выпрашивает ничего ни у людей, ни у Бога.» [1, с.194-195]

Нищий (автор) стремиться к Иерусалиму, он стремиться к традиции, к традиции своих предков:

«Здесь открыл глаза первый человек и увидел мир, который отныне ему предстояло делить со смертью; здесь он, обезумев от одиночества, стал говорить со своим Создателем Здесь два его сына, наши предки, открыли связь невинности с убийством, душевного жара с проклятием. Здесь первый верующий воздвиг алтарь, на котором хотел принести в жертву свое прошлое и будущее. Здесь человек воздвиг Храм, доказал, что способен и достоин освятить пространство, как Бог освятил время» [1, с.200]

Но, главная цель автора – раскрыть традицию и показать ее вечность даже через Холокост. Чтобы лучше раскрыть то, что пережил человек во время Катастрофы европейского еврейства, автор рассказывает о встрече с умалишенными, при этом один из них постоянно видит город расстрелянных евреев:

«Мой город – такой живой, с такой еврейской душой, самый еврейский город между Тисом и Дунаем – и в своих кошмарах я вижу его ограбленным, выродившимся, лишенным его иудейской души… И так все время, каждый день… Он пуст, опустошен, лишен всего, что дает сияние и блеск его красоте и еще более – нищете. Штиблех – где набожность бедняков соединилась с молитвенным жаром мудрецов – опустели; святыни разграблены. Я ищу хоть искру, хоть какой-то след существования и не нахожу. Бегу в хедер – там нет ни учителя, ни учеников. В синагогу – священные книги плесневеют под слоем пыли. Где фанатики хасиды и еще большие фанатики их противники? Где болтуны-портные, где высокомерные врачи, где трубадуры и девушки на выданье, где нищие с их лихорадочной торопливостью, где цадики, претворившиеся нищими, где учителя, чье молчание исполнено смысла?» [1, с.211]

Этот же элемент трагедии еврейского народа рассматривает Эли Визель и в сцене расстрела евреев. Это не только Холокост – это огонь, горящий в кострах «שאה», сквозь который доносится голос старика: «Мы должны умереть, и один Господь знает, почему, по чьей вине и ради чего; я этого не знаю. Но раз Он требует в жертву наши жизни, значит, Он помнит о нас. Он не отвернул от нас лица Своего.» [1, с.251]

Самое главное для писателя – понять, почему так страдает человек и почему во всех страданиях его присутствует стремление к Храму – Храму души:

«А вы, учитель, кто Вы?» Он ответил, не колеблясь «Я – разрушенный Храм».

Увидев мое изумление, он торопливо добавил: «И ты тоже. Каждый из нас может и должен желать быть этим. Столица мира осталась в мире, но Храм рассыпан по земле. Каждое разбитое сердце его руины.» [1, с.263]

Особое место в романе занимает образ Марии, по-нашему мнению, автор проводит параллель между библейской девой Марией и реальностью, которая воплощает в себе Катастрофу европейского еврейства: «Вот она перед нами, передо мной: хрупкая, вся вытянутая, руки на бедрах, голова слегка склонена направо…Внезапно молниеносно я ее узнаю: это та, которая вот уже несколько дней ходит по большой площади - взад и вперед, сквозь толпу, и ищет кого-то глазами… Волосы у нее распустились, она часто дышит, она словно отрезана от всего своим прошлым…»[1, с.266-267]

Именно этот образ Эли Визель сравнивает с образом матери и жены, и именно он , в конечном итоге, приводит его в Иерусалим, к Стене Плача:

«Я созерцаю Стену, у которой лицо моей матери. У моей матери было два лица. Одно, от воскресенья до пятницы отражало все ежедневные тяготы и заботы, второе отражало субботний покой… Но напрасно я буду искать там душу моей матери. Душа моей матери нашла  приют в огне, а не в камне. Она мечтала когда-нибудь постоять в молчании близ Стены. Хорошо, вместо нее здесь я.» [1, с.360]

Образ нищего автора, созданный Эли Визелем в романе «Иерусалимский нищий» является центральной частью произведения, в котором с помощью жанра «воспоминания» раскрываются отношение каждого героя как к еврейской традиции в целом, так и к отдельной ее части. Все это в целом рождает в душе героя образ Третьего Храма, к которому в последующем и обратятся израильские писатели.

Библиографический список:

1. Визель Э. Иерусалимский нищий - /Визель Э. Легенды нашего времени. – Иерусалим: библиотека-алия, 1990 – c.191-373




Комментарии пользователей:

Оставить комментарий


 
 

Вверх