Статья опубликована в №65 (январь) 2019
Разделы: Филология
Размещена 10.01.2019.
Просмотров - 1320

К проблеме взаимодействия прикладных аспектов лингвистики

Штеба Алексей Андреевич

кандидат филологических наук, доцент

Волгоградский государственный социально-педагогический университет

доцент, кафедра романской филологии

УДК 811

Данная статья посвящена частному случаю возникновения препятствие для производства судебной лингвистической экспертизы по вопросам разжигания вражды и ненависти по признаку принадлежности к национальности. Многоплановость рассматриваемой проблемы обусловлена рядом условий, к которым следует отнести как невозможность производства судебной лингвистической экспертизы текстов на иностранном языке в России специалистами-филологами (русистами), так и отсутствием четкой регламентированности в действиях переводчика при трансляции содержания текста-источника на язык перевода в целях дальнейшего производства на основе вторичного текста на языке перевода судебной экспертизы.

В распоряжение экспертов представлен креолизованный текст в форме плаката с изображениями мужчины в национальном головном уборе и письменного текста, включающего слова на иностранном языке. По распоряжению следователя, осуществляющего процессуальную проверку, был опрошен переводчик, которому предложено перевести указанный текст с иностранного языка на русский. Проблема заключалась в том, что в тексте-источнике сознательно или непреднамеренно были допущены орфографические ошибки. Например, из некорректного написания слова на латинице (vandalizm) переводчик пришел к выводу, что, поскольку данная лексическая единица отсутствует в словарях английского языка, ее перевод невозможен. Аналогичным образом переводчик поступил с более значимым для производства судебной лингвистической экспертизы словом убиi, которое также не было переведено по причине несуществования данного слова с подобной графической формой, в целом, «в индоевропейских языках».

На деятельность переводчика наложен ряд ограничений, в том числе в форме предписаний этического кодекса переводчика. Согласно данному тексту предписания, регулирующего нормы и правила поведения членов переводческого сообщества при осуществлении профессиональной деятельности, в своей работе переводчик не должен выходить за рамки своих языковых, предметных, культурных и технологических компетенций, у него нет права вносить в перевод личные суждения и выражать свое отношение к сообщению, он обязан сохранить нейтральную позицию и стремиться максимально точно передать сообщение. В цитируемом кодексе указано также, что при обнаружении в исходном материале явных ошибок переводчик проявляет инициативу и указывает на них заказчику [8]. Текст для переводчика считается неприкосновенным, поэтому у него нет права по своему желанию изменять текст при переводе, сокращать или расширять его, а также переводичк имеет право не переводить встречающиеся в тексте слова и выражения на другом иностранном языке [5].

Из цитируемых выдержек явно прослеживается противоречивый характер предписаний к переводчику, поскольку, с одной стороны, лингвокреативная компетенция в деятельности переводчика ограничена ретрансляцией информации с иностранного языка на язык перевода, а, с другой – переводчик обязан стремиться к коммуникативной точности. Коммуникативная точность представляет собой категорию, реализующуюся в использовании говорящим варьирующихся в зависимости от стилевой принадлежности структурных, лексико-грамматических и параграфических средств (шире, лингвистических и нелингвистических), которые обеспечивают адекватное восприятие и понимание смыслового содержания сообщения [1, c. 10]. При этом точность является принадлежностью адресанта, а ясность – адресата. Следовательно, перевести точно значит выразить средствами языка перевода то, что вложено не только на лексико-грамматическом, но и смысловом, коммуникативном, прагматическом уровнях в сообщение на языке источнике.

Возможность редактирования текста на языке источнике в соответствии с задачами перевода демонстрирует Е.Г. Манчева в своей статье на примере перевода руководства пользователя к стегальной машине с английского (Chinese English, поскольку машина собрана в Китае) на русский. Цитируемый автор указывает, что текст оригинала изобиловал опечатками и грамматическими ошибками, выражающимися в некорректном использовании частей речи, спряжении правильных и неправильных глаголов, лексической сочетаемости, терминологических дефектах, употреблении предлогов, неправильном порядке слов, стилистических неточностях. В итоге, исследователь пришел к выводу, что при работе с оригиналом низкого качества сложность перевода возрастает, когда перевод из ретрансляции превращается в перевод-интерпретацию, в рамках которого переводчик должен не доверять оригиналу, а опираться, в первую очередь, на собственные знания, логику и опыт [3, c. 2].

Рассматривая вопрос переводимостинепереводимости текста, следует указать, что получение в результате перевода равнозначного текста тексту на языке источнике принципиально невозможно. Говорить можно только о большей или меньшей степени аппроксимации содержания текстов. При этом в теории перевода принята аксиома о том, что непереводимых текстов не существует. Если вернуться к упомянутому выше примеру дискуссионного переводческого решения об отказе от перевода слов с некорректным планом выражения, нужно указать, что переводчику было необходимо девербализовать не только текст, а креолизованный текст (совокупность рисунков и текста) в семиотическом пространстве надписей на заборах. Подобное расширение объекта анализа (с текста до креолизованного текста и коммуникативной ситуации, в целом) позволило бы переводчику определить прагматическую направленность неизвестного автора подобного сообщения, что позволяет ограничить интерпретативное поле при декодировании содержания письменного текста, в котором сознательно или нет допущены ошибки.

К принципам редакторской деятельности, которая в том числе относится к деятельности переводчика, принято относить ясность текста, т.е. необходимость увидеть текст перевода глазами читателя, увидеть текст со стороны. Речевые ошибки толкуются как отступление от нормы, когда переводчик выполняет функцию посредника между иноязычным текстом и текстом на языке перевода, а редактирование становится посреднической деятельностью на текстовом и коммуникативном уровнях полноты, точности, ясности текста перевода [6, c. 20-26]. Несмотря на то, что пределы вмешательства редактора в текст должны быть точными, одним из основных принципов деятельности редактора является индивидуальный подход к авторской рукописи. Кроме того, редактор должен разграничивать интенциональные (стилистические приемы) и неинтенциональные ошибки [7, c. 66-75].

Интересная параллель в рамках анализируемой проблемы обнаруживается, если рассмотреть методику анализа при производстве экспертиз товарных знаков. Поскольку товарный, как и любой, знак способны вызывать ассоциации в сознании человека, недобросовестное использование известных брендов становится способом манипулирования общественным сознанием. В связи с данной целью определение способности знака к ассоциации с другим знаком осуществляется, в первую очередь, через анализ сходства в плане выражения. В рекомендациях Роспатента к фонетическим признакам сходства товарных знаков до степени смешения отнесены наличие близких и совпадающих звуков в сравниваемых обозначениях; близость звуков, составляющих обозначения; расположение близких звуков и звукосочетаний по отношению друг к другу и пр. [4] Несмотря на дискуссионность представленных критериев [2. c. 33], фонетическую близость слов vandalism и vandalizm отрицать невозможно, поскольку данные шумные зубные переднеязычные щелевые согласные отличает только признак звонкость-глухость, а также на озвончение глухого с влияет и интервокальная позиция, и регрессивно-прогрессивная ассимиляция по звонкости, что и привело к отражению на письме фонетического написания. Восходящая же к греческой йоте и используемая как в расширенной кириллице, так и в белорусском и украинском языках буква i не может вызвать трудностей в декодировании плана выражения словоформы убиi(убiи).

Представленный материал показал, что переводчик в ходе работы с текстом на языке источнике отказался проявить допустимую инициативу, предложив интерпретацию проанализированных выше слов с измененным планом выражения. Это создало препятствие для последующего производства судебной лингвистической экспертизы. При этом переводчик превысил границы своей компетенции, когда вынес суждение о непереводимости данных слов по причине их отсутствия в языке. Искажения же в формах написания указанных лексем наблюдаются только на уровнях суффиксов, когда корни (собственно характеризующие содержание данных знаков) не были переведены.

1. Антонова Н.Ю. Коммуникативная точность специального текста. Автореф. … канд. филол. н., Волгоград, 2011.
2. Жарков И.В. Сходство товарных знаков: есть вопросы // Патентный поверенный. 2009. № 1. С. 32-33.
3. Манчеева Е.Г. Влияние текста оригинала на процесс перевода // Вестник ИГЭУ» Вып. 1 2008 г. С. 1-4.
4. Методические рекомендации по проверке заявленных обозначений на тождество и сходств. URL: http://www1.fips.ru/wps/wcm/connect/content_ru/ru/brands_and_points/metod_rek_tz
5. Моральный кодекс переводчика. URL: http://www.slowo.ru/stat1_7.html
6. Накорякова К.М. Литературное редактирование. М.: ИКАР, 2009.
7. Шишлянникова А. М. Литературное редактирование медиатекстов: теория и практика. Воронеж, 2017.
8. Этический кодекс переводчика. URL: http://translation-ethics.ru/code/

Рецензии:

17.01.2019, 20:36 Гутникова Алла Владимировна
Рецензия: Статья является актуальной, так как затрагивает важные аспекты переводческой деятельности - этику переводчика и лингвистическую судебную экспертизу. Автор поднимает в своей статье дискуссионные вопросы переводоведения,предлагает пути их решения. Статья рекомендуется к публикации, однако, в статье минимально представлен языковой материал. Иллюстративный материал, несомненно, поднял бы практическую ценность исследования.

Комментарии пользователей:

Оставить комментарий