Публикация научных статей.
Вход на сайт
E-mail:
Пароль:
Запомнить
Регистрация/
Забыли пароль?

Научные направления

Поделиться:
Статья опубликована в №11 (июль) 2014
Разделы: Лингвистика
Размещена 21.07.2014. Последняя правка: 22.07.2014.
Просмотров - 2540

Способы грамматикализации концепта «Наружу» в индоевропейских языках

Гуминов Павел Сергеевич

Белгородский государственный национальный исследовательский университет

аспирант

Моисеева Софья Ахметовна, доктор филологических наук, профессор кафедры французского языка, НИУ «БелГУ»


Аннотация:
Статья посвящена анализу способов грамматикализации пространственных концептов ‘наружу’/‘снаружи’ (элатив/эксессив) в индоевропейских языках, а именно определение основных этимонов, их распространение среди индоевропейских языков, анализ степени их грамматикализации и дальнейшего семантического развития.


Abstract:
The article deals with the ways of grammaticalization of the spacious concept ‘out’ (elativ/exessiv) in indoeuropean languages, namely, identification of main etymons, their expansion among indoeuropean languages, analysis of degree of the grammaticalization and further semantic development.


Ключевые слова:
грамматикализация; элатив; эксессив; индоевропейские языки; этимология

Keywords:
grammaticalization; elativ; exessiv; indoeuropean languages; etymology


1.  Введение

Как известно, язык находится в постоянном развитии; изменения происходят на всех его уровнях: на фонетическом, лексическом, синтаксическом и грамматическом. До возникновения лингвистики как науки, а нередко и до сих пор, такие изменения считались порчей языка, и часто исчезновение какого-нибудь грамматического элемента прескриптивными грамматиками рассматривалось как тяжелая утрата для языка (например, использование who вместо whom и забвение последнего), а появление новых элементов - как нечто, портящее язык, ср. отношение к форме англ. gonna как к слэнгу и нерекомендуемое в использовании. В действительности же возникновение новых грамматических морфем и структур является таким же обычным явлением, как и утрата старых.

2. Актуальность

В истории языков мы наблюдаем, как появляются и исчезают не только отдельные элементы языка, но, как полностью изменяется их грамматический строй. Вопросам происхождения и эволюции грамматики довольно долго не уделялось особого внимания. В 1912 г. А. Мейе в своей статье впервые вводит термин «грамматикализация», которую он определял как «переход автономного слова в разряд грамматических элементов» («le passage d’un mot autonome au role d’element grammatical») [16: 131]. Тем не менее, только с 60-х годов XX в., проблема происхождения грамматики стала рассматриваться системно. В дальнейшем исследования в области происхождения грамматики оформились в отдельное направление в лингвистики, получившее название «Теория грамматикализации». В наше время появилось большое количество работ по данной проблематики, основной вклад в развитие которой внесли такие лингвисты как Б. Хайне, Э.К. Траугот, Дж. Байби, П.Дж. Хоппер, К. Леманн и другие.

На основании многочисленных исследований с использованием большого языкового материала, были выявлены следующие особенности общие для всех процессов грамматикализации. (1) Грамматикализация происходит спонтанно и подобным образом во все документированные периоды времени во всех языках. (2) Лексемы (понятия, концепты) в подавляющей массе являются культурно-независимыми, то есть, универсальными для человеческого опыта. Более того они представляют конкретные, базисные (понятия) аспекты человеческих отношений с окружающей средой (Heine et al 1991 (цит. по Байби) отмечают). (3) В качестве источника грамматического показателя выступает полноценная лексема изначально с реальным предметным денотатом; при этом количество источников грамматикализации, как и ее результатов ограничено. (4) В процессе грамматикализации особую роль играет пространство и части человеческого тела. (5) Процесс грамматикализации имеет однонаправленный характер, т.е. процесс грамматикализации на всех уровнях совершается только в одном направлении от конкретного к абстрактному, от грамматического к еще более грамматическому, от большей автономности к меньшей и последующей потере фонетического составляющего, вплоть до полной фонетической редукции.

Непосредственно сам процесс перехода лексической единицы в класс грамматический может быть описан в следующих категориях [12: 2]: (а) десемантизация (или “семантическое выцветание”) – утрата в значении; (b) расширение (или контекстная генерализация) – употребление в новых контекстах; (c) декатегоризация – потеря в морфосинтаксических свойствах; (d) эрозия (или фонетическая редукция) – утрата в фонетической субстанции.

3. Цели, задачи, материалы и методы

Целью нашего исследования является составление типологии грамматикализации граммемы ‘наружу’/‘снаружи’ в индоевропейских (далее и.е.) языках. Для обозначения данного значения используются такие термины как элатив (от лат. elativ < eferre ‘нести наружу’), эксессив (от лат. exesse ‘находиться’ снаружи’), которые обычно применяются для обозначения падежей во флективных языках. Исследование проводилось на материале и.е. языков при использовании этимологических, двуязычных словарей и грамматических справочников. В процессе работы также решались следующие задачи:

  1. Выявление основных этимонов со значением элатива/эксессива.
  2. Определение степени распространения данных этимонов в и.е. языках.
  3. Определение основных источников элатива/эксессива.
  4. Определение степени грамматикализации исследуемых единиц.

Исследование выполнено в рамках функционально-диахронического подхода, основные положения которого суть следующие: 1) основанием для сравнения (внутриязыкового и межъязыкового) между собой фактов языка служит единство выполняемой ими семантической функции; 2) языковые факты рассматриваются в исторической перспективе, поскольку этот подход значительно повышает объяснительную сторону лингвистической теории.

Определение степени грамматикализованности осуществлялась на базе положений, предложенных К. Л. Леманном [15], который в качестве основного критерия принял степень автономности грамматического показателя в конструкции. Он предлагает выделять следующие характерные уровни для единиц, претерпевающих грамматикализацию: изоляция > аналитизм > синтетизм/агглютинация > синтетизм/флексия > ноль.

Основная часть исследования, а именно, выявление источников грамматикализации и дальнейшее их развитие, в основе своей отражает ономасиологический и семасиологический подходы соответственно.

4.  Результаты и выводы

В исследуемых языках нами были выделены следующие этимоны, выступающие в семантической функции ‘наружу, снаружи’: и.е. *eghs, *ud, *dhu̯er-/*dhu̯or-, *bhegh; праслав. *vъnъ, *pol’e, *vъnọtr, *ružь; прабалт. *lauk-, ārā; лат. de; греч. apo.

Наверное, самым распространенным этимоном в индоевропейских языках со значением ‘наружу/снаружи’ является и.е. *eghs, представленный следующими рефлексами: лат. ex, ē; в греч. ἐκ-, ἔξ-; прасл. *jьz (рус. из); лит. iš, гал. ex-, др.-ирл. ess-. Поскольку существовали варианты этимона как с конечной *-s (др.-греч. ἔξ, лат. ex, гал. ex-), так и без нее (прасл. jьz, лит. iš), предполагают существование двух праформ *eghs и *egh [9: 7], [18: 292-293]. Интересно отметить, что данный корень совсем не представлен в германских и индо-иранских языках, вместо него используется и.е. *ud (об и.е. *ud см. ниже) [9: 7].

Употребление и.е. *eghs в синтаксическом и семантическом аспектах в большой степени оказывается тождественным как в романских, так и в славянских, балтийских и греческом языках. Он выступает в составе глагола: лат. ex-ago ‘вывожу’, др.-греч. ἐξ-άγω ‘вывожу’, рус. изгнать, лит. iš-eiti ‘выйти’; в качестве предлога: лат. ex urbe ‘из города’, др.-греч. ἐκ βυθοῦ ‘из глубины’, рус. из города, лит. iš vandens ‘из воды’. Также и.е. *eghs мог выступать в качестве корневой морфемы при образовании наречий с использованиям дополнительных суффиксов в функции локатива: др.-греч. ἔξ-ω, ἐκ-τός, нов.-греч. απ-έξ-ω ‘снаружи’, лат. ex-trā ‘снаружи’, рус. извне; а также при образовании прилагательных:, extremus/extimus ‘крайний, отдаленный’, exterior/externus ‘внешний’ [18: 292-293].

Не менее широкое распространение получил и.е. этимон *ud ‘наружу’. В индо-иранской группе для и.е. *ud также фиксируется значение ‘вверх’ (ср. др.-инд. ut- ‘вверх, наружу’ (др.-инд. ut-stha ‘в-стать’), авест. uz- ‘вверх, наружу’), на основании чего Ю. Покорный предполагает, что значение ‘наружу’ выступает вторичным по отношению к ‘вверх’, при этом, однако, он не приводит никаких подтверждений или аналогичных типологических переходов [19: 1103]. В функции елатива/эксессива (‘из, наружу’) *ud широко представлен в германских (англ. go out, датск. gå ud) и славянских (рус. вы-йти, wyjść), а также в индо-иранских (санскр. udeti ‘выходить’) и в кельтских языках (ср. др.-ирл. ud- ‘наружу’).

В прагерманском и.е. *ud закономерно отразился как прагерм. *ut, со следующими рефлексами в языках-потомках: англ. out, др.-англ. (b)utan, нем. aus, нидер. buiten, шв. ut, дат. ud и т.д. Употребляется в качестве адверба (сателлита), ср. англ. go out, нем. ausgehen, дат. gå ud, udkomme ‘выйти’; и в качестве предлога, ср. англ. out of the house, нем. aus dem Hause, дат. ud af huset ‘из дома’. В роли наречия данный этимон приобретает субстантивные черты, как, например, использование именной флексии *-an и др.: нем. nach auß-en / von auß-en; нидер. naar buit-en / van buit-en ‘наружу’/ ‘снаружи’.

В праславянском и.е. *ud отобразился в форме *vy- (ср. рус. вы-, чеш. vy, болг. ви-), претерпев, таким образом, наибольшие изменения фонетического облика и т.д. Изначально и.е. *ud получает удлинение перед звонким смычным согласным (*ud>*ūd – закон Винтера), c последующей протезой v- перед лабиальной (ūd> vūd - ср. рус. выдра и др.-инд. udráh, ав. udra-, греч. ὕδρα ‘гидра’) лит. udra) [1: 185] и переходом ū>y (vūd > vyd - ср. и.е. *sūnus > прасл. synъ) [1: 176], с апокопой конечного согласного (-d) по закону открытого слога в славянских языках (vyd>vy - ср. праслав. *slovo<*slovos ‘слово’) [1: 184]. Форма *vy употребляется только префиксально в составе глагола, ср. рус. выйти; чеш. vyjít ‘выйти’ и.д., функция предлога сохраняется за праслав.  *jьz. Интересно, что современные славянские языки оказываются единственными в своем роде, где оба этимона *ud и *eghs сохраняют свою продуктивность.

В других языках и.е. *ud употребляется несистемно, часто уже в связанном состоянии как часть корня и с иной семантикой: лат. usque ‘до, вплоть до’; в др.-греч. ὕστερος ‘следующий’ (<*ud+ter+os) , а также санскр. uttarah ‘выше, позже, севернее’(<*ud+ter+os) и др. [19: 1103-1104]

В индо-иранской группе в качестве источника элатива выступает и.е. корень *ni-, *nei- ‘вниз’ [18: 312],  представленный древнеиндийским ni ‘вниз’ / nis ‘наружу’, ср. др.-инд. ni-dhi ‘низ-ложение’, др.-инд. nir-gam ‘выходить’. Однако, при попытке рассмотрения санскр. nis ‘наружу’ в качестве производного от и.е. *ni-, *nei- ‘вниз’ возникает проблема вероятности существования канала грамматикализации ‘вниз’ > ‘наружу’ ввиду трудности семантического сближения. 

Вероятно, что переход ‘вниз’ > ‘наружу’ напрямую - мало вероятен. Скорее всего, существовало промежуточное значение аблатива (‘отделения’), с образованием семантической схему ‘вниз’> ‘от’> ‘из’. Аналогичный переход имеется в романских языках, ср. лат. de ‘вниз’ > de ‘от’ > de ‘из’, где переход de ‘вниз’ > de ‘от’  был осмыслен как ‘движение вниз с отделением от ориентира’, по аналогии с конструкциями следующего типа: ср. лат. cadit de arbore 'падает с дерева’, где предлог de передает ‘движение вниз с отделением’; it de arbore ‘идет от дерева’ - где предлог de передает уже просто ‘движение с отделением’ без относительно от направления. Дальнейшее развитие ‘от’>‘из’ представляется более доступным и имеет типологические соответствия, ср. пример развития ‘вниз’>‘прочь’ в русском: др.-рус. долови ‘вниз’ > рус. долой; во французском: фр. à bas ‘вниз’ > ‘долой’.

Непосредственно канал грамматикализации ‘от, прочь’ > ‘из’ представлен в романских языках лат. de ‘от’ и в греческом από ‘от’ (<и.е. *apo): фр. sortir de la maison, исп. salir de la casa, ит. uscire di casa ‘выйти из дома’; нов.-греч. βγαίνω απ'το σπίτι ‘выйти из дома’. Данный переход, очевидно, был осмыслен как ‘движение от предмета’ > ‘движение от предмета [расположенного] в контейнере’ > ‘движение из контейнера’, например, фр. il vient de moi ‘он приходит от меня’ > il vient de ma maison ‘он выходит из моего дома’, где существительное maison ‘дом’ одновременно может быть представлено либо как исходная точка, либо как закрытый контейнер. Отметим, что в романских языках лат. de практически полностью вытеснил лат. ex, который сохранился только в связанном виде.

Другой канал грамматикализации концепта ‘наружу’/‘снаружи’ был осуществлен посредством и.е. этимона *dher- /*dhor-, представляющего древнейший и.е. термин для обозначения понятия ‘дверь’, ср. др.-инд. dvāram ‘ворота, дверь’, др.-перс. duvara-, то же, лат. for-es ‘двери’,  forum ‘передний двор, рыночная площадь’, лтш. dvars ‘калитка’ [8: 170], а также др.-греч. θύρα, англ. прагерм. *duran/*durō, праслав. dvьrь/dvorъ. и др. Данный  этимон, однако, подвергся грамматикализации не во всех и.е. языках.

 В латинском языке и.е. *dhu̯or- дало форму лат. for-es ‘двери’ с последующей грамматикализацией в fores ‘снаружи’, ср. лат. cenāre forīs ‘есть снаружи, вне дома’ [3: 333]. В романских языках рефлексы лат. fores, полностью утратив этимологический денотат, выступают в качестве наречий/предлогов в значении ‘снаружи’: ит. fuori, исп. a-fuera, фр. hors. порт. fora.

Аналогичный процесс грамматикализации наблюдается и в греческом, где для др.-греч. θύρα ‘дверь’ реконструируется форма *dhurā [13: 135-136]. Греч. θύρα принимает пространственные аффиксы для модификации локативного значения: -δε - для аллатива (ср. θύρα-ζε (ῠ) [из *θύρα-(σ)δε] ‘наружу, вон’> ‘снаружи, вне’), -θεν - для аблатива (ср. θύρᾱ-θεν ‘снаружи’), и -ᾱσι(ν) - для локатива (ср. θύρᾱσι(ν) ‘снаружи, извне’) [2: см. θύρα].

В германских языках и.е. *dhu̯er-/*dhu̯or- был отражен в форме *duran/*durō [17: 79], ср. англ. door, нем. Tür, нидер. deur, датск. dør, норв. dør.   Путь грамматикализации ‘дверь’>‘наружу’ также был осуществлен, не получив, однако, большого распространения,  ср. англ. outdoors ‘снаружи’; нем. türaus gehen ‘наружу выходить’ / türein gehen ‘входить внутрь’.

В славянских языках были реализованы две и.е. праформы *dhu̯er-/*dhu̯or-, которые соответственно дали праслав. *dvьrь ‘дверь’ и *dvorъ ‘двор’ [8: 169-171]. В качестве источника значения ‘снаружи/наружу’ употребляется этимон *dvorъ с корневой -o- в значении ‘территория вне дома, сопредельная с ним’. Подобная стратегия номинации проявляется, например, в восточно-славянских языках: ср. рус. выйти во двор, играть во дворе, укр. знадвору ‘снаружи’; укр. надвір ‘наружу’, ср. знадвору клітка вкрита щільним муриком ‘снаружи клетка покрыта плотной стенкой’.

Использование лексемы ‘дверь’ при грамматикализации данного пространственного отношения представляется достаточно прозрачным: дверь, будучи предметом, связывающим с внешним миром, очевидно, была метонимически осмыслена как сам внешний мир, т.е. идти к дверям/идти в двери > выходить через двери> выходить наружу.

В индо-иранской группе исследуемый концепт был выражен при помощи и.е. *b(h)egh-, засвидетельствованный в форме санскр. bahís ‘снаружи, наружу; вне’, который представляет аффиксальное образование с суффиксом –is. В других языках этимону *b(h)egh- соответствуют праслав. bezъ ‘без’ (рус. без, польск. bez, чеш. bez, болг. без) и прабалт. be(z) ‘без’ (латыш. bez, лит. bè, прусск. bhe); причем сравнение с формами литовского и др.-прусского может предполагать существование формы *b(h)e, где –элемент -gh- выступает в качестве суффикса [7: 7-13].

На основании типологических данных, форма др.-инд. bahís ‘снаружи, наружу; вне’ в семантическом аспекте выступает более ранней по отношению к балто-славянским формам праслав. bezъ ‘без’, прабалт. be(z) ‘без’. Ср. аналогичное развития ‘вне’>‘без’ в германских: прагерм. *ut ‘наружу, снаружи’ > англ. with-out, др.-англ. (b)utan, швед. utan, дат. uden ‘без’ и др.

В балтийских языках идея ‘наружу’/‘снаружи’ передается прабалт. *låukås ‘поле’ (ср. латыш. laukā ‘наружу, снаружи’, лит. laũkan ‘прочь’, laũkè ‘снаружи’), значение которого ясно выводится на основании сохранившихся лексических единиц с предметным значением, ср. лит. laukas ‘поле’, лтш. lauks ‘поле’. Как отмечает Х. Френкель, само прабалт. *låukås восходит к и.-е. *lou̯kos «светлый» (о-аблаутное имя к глагольной основе *leu̯k- «светить»), как субстантиват — «светлое место», «прогалина в лесу», «поляна» [11: 343-344], [14: 507-508]. Прабалт. *låukås этимологически идентично лат. lūcus ‘священная роща’ < др.-лат. loucos.

Заметим, что балтийские формы находятся в самом начале процесса грамматикализации, поскольку они характеризуются достаточной автономией, сохранением именных характеристик, в особенности употребление падежной флексии: лит. laũkan ‘прочь’, лит. laũkè ‘снаружи’; лтш. laukā ‘наружу, снаружи’. Интересно, что лит. laũkan имеет дублетную форму лит. lauk ‘вон, прочь’ с характерной фонетической редукцией, что свидетельствует об все увеличивающейся степени грамматикализации.

Аналогичный переход при использовании иного этимона представлен в ляшском (западно-славянская группа), ср. ляшск. do pol’a ‘вон, наружу’ < прасл. *pole ‘поле’ [20: 705]. Интересно, что в словаре Б. Хайне способ грамматикализации ‘поле’>‘наружу’ (поле>наружу) представлен как основной; а в качестве примера приводится баск. landa ‘поле ’ > ‘наружу’ [133-134, 333].

Использование лексемы ПОЛЕ как источника для значения ‘наружу’, вероятно, основано на том, что данный концепт в сознании людей мог быть отождествлен с любым открытым пространством, и, таким образом, был противопоставлен замкнутому пространству, в данном случае, жилому помещению - дому.

В балтийских языках при грамматикализации понятий элатив/эксессив используется прабалт. *ārā- ‘воздух’ (ср. лит. óras ‘воздух, погода’) [11: 518]: латыш. *ārā ‘наружу, снаружи’, iziet ārā no istabas ‘выйти [вон] из кухни’. Аналогичный переход при использовании другого этимона наблюдается также и в древнепрусском wins, winna ‘снаружи’ < др.-прусск. wins, winna ‘воздух, погода’. Некоторые также сравнивают прусск. wins с праслав. vъnъ (см. ниже праслав. vъnъ) [5: 348].

Этимон ārā- в когнитивном рассмотрении представляет довольно прозрачную схему семантического развития: ‘выйти на воздух’ > ‘выйти вон/наружу’. Также, нельзя сказать, что данный канал грамматикализации принципиально отличается от схем представленных выше ‘поле’>‘наружу’, ‘дверь/двор’>‘наружу’.

В славянских языках в качестве источника концепта ‘наружу’/‘снаружи’ выступает праслав. *vъnъ, который в языках-потомках получил следующие рефлексы: рус. вон, вне, рус. диал. вонки; чеш. ven, venku, болг. вън, извен и др. [5: 348]. Несмотря на утрату предметного денотата, данный этимон сохраняет ясные черты существительного со значением ‘задворная территория’, на что также указывает сохранение падежного склонения, ср. формы вин. падежа *vъnъ «на улицу», местного *vъně «на улице», *sъ vьna «со стороны улицы».

Происхождение праслав. *vъnъ\*vъně с полной достоверностью определить не удается. Согласно одной из гипотез, в качестве его источника выступает лексема ‘лес’: так, М. Фасмер и другие лингвисты сравнивает рус. вон с др.-инд. vanam ‘лес’, рус. вне с др.-инд. vane ‘в лесу’ в местном падеже [5: 348], [20: 705], [6: 192]. С другой стороны праслав. *vъnъ\*vъně также сравнивают с др.-прусск. wins, winna ‘снаружи’ < ‘воздух’ [5: 348], [10: 606], [6: 192]. Й. Рейзек, однако, указывает на тот факт, что, если признать родство с др.-прусск. wins, winna, в таком случае необходимо было бы реконструировать форму *vьnъ вместо реальной *vъnъ, что создают сложности при объяснении нарушения фонетических соответствий [20: 705].

Среди славянских языков только в русском в качестве источника выступает прасл. этимон *ružь, представленный рус. наружу, снаружи, а также в стар. рус. наруже ‘вне, снаружи’ от рус. ружа ‘просвет, наружная сторона, внешность’ < праслав. *ružь [5: 514]. Этимон *ružь не имеет аналогов в других славянских языках; за пределами славянской группы его сравнивают с лит. raugs ‘глазное яблоко зрачок’, лит. raudzit ‘видеть смотреть’, а также с греч. roygos. ‘лоб’ [5: 514]. На основании данных сравнения когнатами концептуальную область этимологического денотата можно определить в пределах области глаз и лба, возможно, ‘лоб’, ‘лицо’.

В польском языке концепт ‘наружу’ был осмыслен на базе прасл. *vъnọtr < праслав. vъn ‘в’ + и.е. *enter ‘внутренность’, который образует конструкцию na zewnątrz ‘наружу’ – досл. ‘в сторону отнутри’, ze zewnątrz ‘снаружи, вне’ – досл. ‘от отнутри’. По сути, понятие ‘снаружи’ осмысливается на базе противоположного ему понятия ‘внутри’.

5.  Заключение

Таким образом, на основании анализа рассмотренного материала нами были сделаны следующие выводы. В индоевропейских языках были обнаружены 12 этимонов  в функции елатива/эксессива, из которых и.е. *eghs, и.е. *ud, и.е. *dhu̯er-/*dhu̯or-, и.е. *b(h)egh в данной семантической функции употребляются более чем в одной группе индоевропейской семьи; другие этимоны употребляются как правило только в пределах одной близкородственных языков - это прабалт. *låukås, *ârā, др. прусск. wins – только в балтийской группе; праслав. *pol’e, *vъnъ, *vъnọtr, *ružь – только в славянской, лат. de – в романских, и.е. *apo – в греческом; *nei/ni – в индо-иранской группе.

Для исследуемого концепты были выявлены следующие пути грамматикализации:

1)  дверь > наружу: и.е. *dhu̯er-/ *dhu̯or-;

2)  поле > наружу: прабалт. *låukås, праслав. *pol’e;

3)  воздух > наружу: прабалт. *ârā, др.-прусск. wins;

4)  изнутри > наружу: *vъnọtr (польск. na zewnątrz ‘наружу’);

5)  *лес > наружу: праслав. *vъnъ;

6)  *на лицо > наружу: *ružь (рус. наружу);

7)  источник не обнаружен: и.е. *eghs, и.е. *ud, и.е. *b(h)egh.

Представленные этимоны обладают различной степенью грамматикализованности. Без сомнения наиболее грамматикализованными являются и.е. *eghs, и.е. *ud, а также санскр. ni(s), лат. de, нов.-греч. apo, поскольку они: (1) не имеют самостоятельного употребления, используются либо в роли предлогов, либо глагольных сателлитов (префиксы, послелоги). выступают в качестве клитиков или уже в составе слова; (2) участвуют в словообразовании; (3) могут передавать наиболее абстрактные значения; (4) фонетически наиболее редуцированы и имеют обычно 1-3 фонемный состав; (5) обладают широким контекстом употребления; (6) не изменяются.

Этимоны, такие как прабалт. *låukås, *ārā, др.-прусск. wins; праслав. *pol’e, *vъnъ, *vъnọtr, *ružь, находятся на начальной ступени грамматикализации, поскольку они: (1) обладают свойством автономного употребления в качестве наречия; (2) не участвуют в словообразовании; (3) сохраняют достаточно сильную связь с предметным миром, семантика обычно ограничена выражением обозначают только пространственных отношений; (4) фонетически более богаты достаточно, имеют, как правило, более чем двухфонемный состав; (5) контекст употребления часто ограничен глаголами движения/состояния;  (6) сохраняются черты существительного (падежная флексия). 

Библиографический список:

1. Бернштейн С.Б. Сравнительная грамматика славянских языков: учебник. 2-е изд. Москва: Изд-во Моск. ун-та: Наука, 2005.
2. Дворецкий И.Х. Древнегреческо-русский словарь. Томск: Электронный словарь Сергей Гурин, 2009.
3. Дворецкий И.Х. Латинско-Русский словарь. 9-е изд., стереотип. Москва: Рус. яз. - Медиа, 2005.
4. Фасмер М. Этимологический словарь русского языка: В 4 т. Т. 1. Москва: "Издательство Астрель"; "Издательство Аст", 2004.
5. Фасмер М. Т.3. Этимологический словарь русского языка: В 4 т. Т. 3. Москва: "Издательство Астрель", "Издательство Аст", 2004.
6. Этымалагічны слоўнік беларускай мовы (В – Вяшчэль). Т. 2. Минск: Акадэмія навук БССР (Беларусі), 1980.
7. Этимологический Словарь Славянских Языков. Выпуск 2 (*bez - *bratrъ) // под. ред. О.Н. Трубачева. Москва: Наука, 1975.
8. Этимологический Словарь Славянских Языков. Выпуск 5 (*dělo - *dьržьlь) // под. ред. О.Н. Трубачева. Москва: "Наука", 1978.
9. Этимологический Словарь Славянских Языков. Выпуск 9 (*jьz - *klenьje) // под. ред. О.Н. Трубачева. Москва: "Наука", 1983.
10. Brückner A. Słownik etymologiczny języka polskiego online. Wydanie IV. Warszawa: Wiedza Powszechna, 1985.
11. Fraenkel H. Litauwisches Etymologisches Wörterbuch. Heidelberg, Gottingen: В. I. -Heidelberg: Carl Winter Universitatsverlag, 1962. 656s.; В. II. -Gottingen: Vandenhoeck and Ruprecht, 1965. - 1560s., 1962.
12. Heine B., Kuteva T. World Lexicon of Grammaticalization. Cambridge: Cambridge University Press, 2004.
13. Hofmann J.B. Etymologisches Wörterbuch des Griechischen. München: R. Oldenbourg, 1950.
14. Karulis K. Latviešu etimoloģijas vārdnīca. I, A-O. Riga: “Avots”, 1992.
15. Lehmann Cr. Thoughts on grammaticalization. 2-nd edition, 2002.
16. Meillet A. L'evolution des formes grammaticales. Scienza (Rivista di Scienza) 12, No 26, 6. Paris: Champion, 1912 (repr. in 1958.).
17. Orel V. A Handbook of Germanic Etymology. Leiden, Boston: Brill, 2003.
18. Pokorny J. Etymologisches Indogermanisches Wörterbuch. I Band. Wien: Franke Verlag Bern und München, 1959.
19. Pokorny J. Etymologisches Indogermanisches Wörterbuch. III Band. N-Z. Wien: Franke Verlag Bern und München, 1959.
20. Rejzek J. Český etymologický slovník. Leda, 2001.




Рецензии:

27.07.2014, 19:39 Крапивкина Ольга Александровна
Рецензия: В статье рассматриваются способы грамматикализации пространственных концептов ‘наружу’/‘снаружи’ (элатив/эксессив) в индоевропейских языках. Тема исследования актуальна и отличается новизной. Выводы аргументированы. Материал изложен логично. Рекомендую к печати.

9.08.2014, 20:55 Закирова Оксана Вячеславовна
Рецензия: Работа посвящена проблемам грамматикализации в индоевропейских языках на примере пространственного концепта «наружу». В статье рассматриваются этимоны, обладающие семантикой «наружу, снаружи», и пути их грамматикализации. Материал изложен логично, все части текста взаимосвязаны и образуют композиционное целое. Выводы представляются четко сформулированными и обоснованными. Рекомендуется к публикации. С уважением, к.ф.н, доцент Закирова О.В.



Комментарии пользователей:

Оставить комментарий


 
 

Вверх