Статья опубликована в №20 (апрель) 2015
Разделы: Лингвистика
Размещена 09.04.2015. Последняя правка: 11.04.2015.
Просмотров - 3534

АНТОНИМИЯ И ЕЕ ХУДОЖЕСТВЕННО-ИЗОБРАЗИТЕЛЬНЫЕ ВОЗМОЖНОСТИ В МОРДОВСКИХ ЯЗЫКАХ

Водясова Любовь Петровна

доктор филологических наук, профессор

ФГБОУ ВО "Мордовский государственный педагогический университет имени М.Е. Евсевьева"

профессор

Антонова Оксана Николаевна студентка филологического факультета

УДК 811.511

Работа проводилась при финансовой поддержке РГНФ в рамках научно-исследовательского проекта «Эмотивность текста как отражение эмоционального мира человека и способы ее репрезентации в мордовских языках»
(проект 15-14-13004).

Антонимия – один из ярчайших показателей системности лексики, упорядочиваемой в разных направлениях отношениями противоположности слов по их семантическим свойствам. Она включает в себя слова, обозначающие противоположные полюса одного качества, контрастные явления и предметы.

Антонимия является мощным средством для антитезных противопоставлений большой художественной выразительности, а универсальный характер позволяет использовать ее в качестве метаязыка для описания различных лексических фактов.

Универсальный характер антонимии (антонимы – одна из языковых универсалий) определяется тем, что она свойственна всем языкам, а языковые единицы обнаруживают принципиально общую структуру противоположных значений и большое сходство в структурной и семантической классификации антонимов: рус:  друг – враг, хороший – плохой, хорошо – плохо, близко – далеко;морд.-эрз.: ялга – ят «друг – враг», ашо – раужо «белый – черный», васоло – маласо «далеко – близко»; морд.-мокш.: акша – равжа «белый – черный», види – кержи «правый – левый», сери – алня «высокий – низкий»; англ.: дау – night «день – ночь»; итал.: расе – querтa «мир – война»; турец.: olumlu – menfi «положительный – отрицательный»; испан.: pobre – rico «бедный – богатый» и т.д.). 

К постановке проблемы синонимо-антонимических отношений лингвистическая мысль подошла лишь в конце 60-х гг. ХХ в. Ранее эта проблема в теоретическом плане не ставилась, поскольку синонимия и антонимия изучались не системно, неравномерно, при этом синонимы, в отличие от антонимов, разрабатывались гораздо полнее. Главной причиной подобного положения, по мнению ряда исследователей, следует считать тот факт, что антонимия рассматривалась преимущественно «как отношение, дополнительное к синонимии» [6, с. 485]. То обстоятельство, что взаимоотношения синонимов и антонимов основаны не на принципе субординации, а на принципе координации, учитывалось в недостаточной степени.

Самостоятельное и систематическое изучение антонимов, которые, наравне с синонимами, занимают в лексической системе языка вовсе не подчиненное место, коренным образом изменило устоявшуюся традицию, как в лингвистической теории, так и в лексикографической практике. Это нашло свое отражение в ряде исследований, рассматривающих антонимию с различных позиций. Наиболее полно проблема нашла отражение в публикациях Л.А. Введенской (1971) и Л.А. Новикова (1966, 1973, 1982). Определенный вклад в изучение антонимии внесли В.А. Иванова (1977, 1982), А.А. Киреев (1954), В.Н. Комиссаров (1957), М. Р. Львов (1970, 1985), Л.Ю. Максимов (1958), Э. И. Родичева (1968), А.А. Уфимцева (1961, 1968, 1986) и др.

Современные исследования антонимии и антонимических отношений характеризуются постоянным поиском приемов, позволяющих сделать их анализ наиболее более эффективным. Наблюдается определенное смещение акцентов – от общеязыкового плана к конкретно-речевому воплощению антонимии. Исходя из этого,  расширяется предметная область исследований. Учеными анализируются конкретные антонимические ряды, их функциональные свойства; антонимия начинает рассматриваться в связи с такими явлениями, как синонимия, полисемия, с выходом в более крупные семантические объединения (синонимо-антонимические блоки). Круг вопросов, вовлекаемых в область исследования, постоянно расширяется. В изучении антонимии открываются все новые и новые перспективы.

С сожалением мы должны констатировать, что в мордовском языкознании проблема антонимии до настоящего времени остается не вполне разработанной. Антонимы не становились предметом специального монографического изучения. Объектом анализа являлись лишь отдельные языковые единицы, способные вступать в антонимические отношения.

Наиболее подробный анализ явления антонимии сделан в учебном пособии для вуза «Лексикология современных мордовских языков», изданном  еще в 1983 г. учеными Мордовского университета под редакцией профессора Д.В. Цыганкина [7].  Далее антонимы становились предметом исследования при изучении каких-либо языковых единиц, способных вступать в антонимические отношения. Так, например, Р.С. Ширманкина в своей кандидатской диссертации «Фразеология мордовских языков» уделяет внимание рассмотрению антонимических отношений между   фразеологическими единицами (ФЕ) [12].  По ее мнению, «в мордовских языках распространены разнообразные пары антонимических ФЕ, в основе которых лежат символические жесты противоположного характера». В качестве примера она приводит следующие антонимические пары: морд.-эрз. нолдамс сельметь, морд.-мокш. нолдамс сельмот «потупить взор, потупиться (букв.: опустить глаза)»  – морд.-эрз. кепедемс сельмть, морд.-мокш. кеподемс сельмот «поднять взор, посмотреть (букв.: поднять глаза)», морд.-эрз., мокш. нолдамс «опустить» и морд.-эрз. кепедемс, морд.-мокш. кеподемс «поднять» являются антонимичными [12, с.  20]. Антонимы становятся объектом анализа в двух статьях Е.Н. Лисиной. В статье «Антонимы в мордовских языках (на материале романа А.Д. Куторкина «Лажныця Сура»)» автор анализирует роль антонимов в создании художественной выразительности в романе известного мордовского писателя [8].  В другой работе прежде всего речь идет об эрзя-мордовских аналогах русских префиксальных антонимичных глаголов движения [9]. 

Рассмотрению антонимических отношений в соматической лексике диалектов эрзянского языка посвящена статья А.М. Кочеваткина «Синонимические и антонимические отношения в соматической лексике диалектов эрзянского языка» (2003). Автором описаны «истинные» антонимы, иными словами, пары слов, между значениями которых без остатка распределена семантическая область (члены такой пары абсолютно противопоставлены друг другу: оцю – емла «большой – маленький»). Он выделяет слова со значением пространственной ориентации, выражающие ситуативную противоположность денотатов и указывает, что все эти номинации можно признать антонимичными, исходя из широкого понимания антонимии [5, с. 119–120].  

Р. И. Акашкина в своей кандидатской диссертации «Язык мокшанской свадебной поэзии» [1] обращает внимание на антонимы в лексико-семантической группе слов мокшанской свадебной поэзии. Она утверждает, что антонимические пары типа рамамс  – мимс «купить – продать» представляют собой вертикальную противоположность [1, с. 72].  На наш взгляд, эта точка зрения не верна. Известно, что вертикальная противоположность – это противоположность разнонаправленных действий, движений, признаков: емавтомс – муемс «потерять – найти», туемс – самс «уйти – прийти», куземс – валгомс «лезть (наверх) – слезать». В антонимах же типа  рамамс – мимс «купить – продать» наблюдается контрадикторная противоположность.

Системные отношения в лексике мордовских языков, в том числе и в сфере антонимии, были предметом исследования Т.И. Янгайкиной (2008). Автор анализирует различные точки зрения на антонимию, подразделяет антонимы на однокорневые и разнокорневые, обращает внимание на стилистические возможности антонимов в одном из мордовских языков – мокшанском [13].  

Роль антонимической лексики в соединении компонентов сложного синтаксического целого  нашла отражение в ряде наших работ [см. об этом: 2; 3; 4]. 

Содержание понятия антонимов в последнее время существенно расширено и дополнено. До недавнего времени антонимами считались только слова, содержащие в своем значении указание на качество. Однако мы вслед за М.И. Фоминой под антонимами понимаем «соотносительное противопостановление двух или более слов, противоположных по самому общему и наиболее существенному для их значения семантическому признаку» [11, с.112]. Эта точка зрения поддерживается и мордовскими лексикологами [см. об этом: 7]. Исходя из этого положения, семантически (и, естественно, логически) соотносительными являются слова, которые обозначают различные качественные признаки (цвет, вкус и др.), состояние, оценку, чувства, пространственные и временные отношения, действие. Иными словами, в языке прочно укрепилось широкое понимание антонимии. Так, антонимов много среди имен прилагательных: ашо – раужо «белый –черный», вадря – берянь «хороший – плохой», валдо – чопода «светлый – темный», келей – теине «широкий – узкий», сэрей – алкине «высокий – низкий», эчке – човине «толстый – худой» и т.д. В антонимические отношения вступают имена существительные: важодема – оймсема «работа– отдых», валске – чокшне «утро – вечер», кизэ – теле «лето – зима», одксчи – сыречи «молодость – старость», чилисема – чивалгома «восход – закат»,глаголы: важодемс – оймсемс «работать – отдыхать», кецнемс – сюмордомс «радоваться – печалиться», начкомс – коськемс «намокнуть – высохнуть», самс – туемс «прийти – уйти», совамс – лисемс «зайти – выйти», эрямс – куломс «жить – умереть»,  наречия: васоло – маласо «далеко – близко», икеле – удало «впереди – сзади», тесэ – тосо «здесь – там», човинестэ – эчкестэ «толсто – тонко», эрязасто – састо «быстро – медленно» и т.д.

Слова в антонимических парах (и рядах) вступают между собой в более сложные отношения, образуя своего рода антонимические парадигмы («антонимические блоки», по терминологии Л.А. Новикова [10, с. 82]). Основанием для сближения и сопоставления служат родственные словообразовательные связи. Так, в эрзя-мордовском языке лексема ашо «белый» имеет противоположное значение к чему-либо темному, именуемому лексемой раужо «черный». Из этой антонимической пары образуются родственные слова, которые приобретают другой оттенок значения: ашназа – раужаза «белизна – чернота», ашолгадомс  – раужкадомс «побелеть – почернеть», ашолемс – раужкалемс «белеть – чернеть».

В мордовских языках достаточно отчетливо выделяются две группы слов, значения которых являются антонимичными. Их различие обусловлено тем, как в их семантике представлено членение различных отрезков действительности и соотношение выделяемых в них признаков. Членение частей семантического пространства основано на разных принципах. По существу, его любая часть может быть представлена двояко: во-первых, путем выделения некоторых более или менее устойчивых отрезков этого пространства, приобретающих относительно самостоятельные характеристики (кувака – нурька «длинный – короткий», теине – келей «узкий – широкий»), во-вторых, путем антонимической поляризации, т. е. установления двух полярных точек, характеристики которых взаимообусловлены. Для обозначения конкретных предметов и явлений в языке используется, главным образом, первый способ членения семантического пространства, а при выделении разнообразных качественных и оценочных признаков – второй. Но определенная антонимичность может быть свойственна и первому разряду слов, например, глаголам, обозначающим разнонаправленные действия, одно из которых уничтожает результат другого: чачомс – куломс «родиться – умереть», панжомс – пекстамс «открыть – закрыть», кепедемс – валгстомс «поднять – опустить» и т.д. Кроме того, отличительной чертой первой группы антонимов является возможность образования как бы перекрещивающихся антонимических рядов (при сопоставлении слов в тех же значениях и на основе тех же семантических признаков). И в самом деле, может возникнуть вопрос: почему антонимом, скажем, к глаголу каштмолемс (а  кортамс)«молчать» является только глагол кортамс «говорить», а, например, не рангомс «кричать», почему антонимом к слово кулома «смерть» – слово эрямо «жизнь», а не чачома «рождение». Нет оснований считать, что в антонимические отношения могут вступить, например, слова важодемс «трудиться» и аштемс тевтеме «бездельничать (букв.: сидеть без дела)», а не важодемс «трудиться» и оймсемс «отдыхать».

Антонимы составляют в языке парную корреляцию. Однако это не означает, что то или иное слово может иметь только один антоним. У многозначных слов бывает по несколько антонимов: лембе вал «теплое слово» – казямо вал «жесткое слово», лембе варма «теплый ветер» – якшамо варма «холодный ветер», лембе ойме «теплая душа» – кельме ойме «холодная душа». Антонимические отношения позволяют выражать противопоставление понятий и в «незакрытом», многочленном ряду: эрязасто «быстро» – састо «тихо», салава «тайком», сэтьместэ «спокойно». Кроме того, каждый член антонимической пары или антонимического ряда может иметь свои, не пересекающиеся в антонимии синонимы. Тогда образуется некая система, в которой по вертикали располагаются синонимические единицы, а по горизонтали – антонимические.

Антонимы часто используются в художественных произведениях как яркое стилистическое средство для создания эмоциональности, динамичности текста. Они выступают лексическим средством выражения антитезы. В качестве доказательства приведем примеры,  в которых наблюдается семантика антонимических пар, сочетаемость и качественные признаки. Мордовские писатели чаще всего используют слова с противоположным значением для образного наименования действий, выполняющих в тексте часто функции метафорического переноса: Вирь удалов чизэ прась. / Тарказозо зоря стясь (Я. Григошин) «За лес солнце упало. / Вместо него заря поднялась»; Читне яла нурькалгадыть, ветне яла кувалгадыть (Я. Григошин) «Дни все укорачиваются, ночи все длиннее становятся (букв.: длиннеют)»; Молить, молить, аламос лоткить кунсоломо(Я. Григошин) «Идут, идут, остановятся ненадолго послушать»; Кирвазить тештетне, мади чизэ (Ч. Журавлев) «Зажгутся звезды, затухает солнце». Временные отношения авторам помогают создать антонимические наречия: И тельня, и кизна (Я. Григошин) «И зимой, и летом»; Омбоцесь васня пургондась, мейле лопинензэ пужсть (Я. Григошин) «Второй вначале распустился, потом листочки [у него] завяли». Определительные признаки обозначают слова со значением: а) качества: – Кудось якшамо, церам, вана мекс. Цецятне ды тикшетне, эйкакш ладсо, вечкить лембе  (Я. Григошин) «– Дом холодный, сынок, вот почему. Цветы и травы, как и дети, любят тепло»; б) цвета: Ашо паля оршась модась, / Менелесь – чама чопода («Сятко») «Белое платье надела земля, / Небо – лицо темное». Не часто, но встречаются антонимы при обозначении количества: Вейке палманьстэ омбоцес весе эрямот леди мелезэть (Ф. Чесноков) «С одного столба до другого вся жизнь вспомнится» и т.д. Для создания особой выразительности текста писатели используют контекстуальные антонимы, иными словами, лексические единицы, которые вступают в антонимические отношения лишь в определенных ситуациях: А содыль Сура, косто сон чачиль,/ А содыль Сура, козонь сон маштыль («Сятко») «Не знала Сура (название реки), где она рождалась, / Не знала Сура, где она заканчивалась».   

Очень любит использовать антонимы в своих произведениях известный мордовский писатель Ч. Журавлев. На антитезных противопоставлениях он создал множество сентенций-афоризмов, в которых представлен жизненный опыт писателя, его наблюдения над людьми: Превеесь весень ендо тонавтни, чаволась весень тонавты «Умный ото всех учится, глупый всех учит»; Чапамонь вечкицясь ламбамо мельга а ношксты «Любитель кислого за сладким не побежит»; А однэнь, а сыренень ськамочись – аволь оймсема«Ни молодым, ни старым одиночество – не отдых»; Шнамось ды сялдомась – селмот: васенцесь кепеди верев, омбоцесь – валгсты алов «Похвала и ругань – крылья: первая поднимает вверх, вторая – опускает вниз»; Эрямосонть весе инжеть: одтнэнь вастыть сыретне, сыретнень ильтить одтнэ «В жизни все гости: молодых встречают старые, старых провожают молодые» и др.

Таким образом, антонимия, являясь  ярчайшим показателем системности лексики, обладает и  сильными изобразительными возможностями. С ее помощью реализуются антитезные противопоставления, которые становятся средством выражения эмотивности художественного текста.

1. Акашкина Р.И. Язык мокшанской свадебной поэзии (лексико-семантический анализ) : дис. … канд. филол. наук. – Саранск, 2004. – 200 с.
2. Водясова Л.П. Специфика сложного синтаксического целого с цепной связью в прозе К.Г. Абрамова / Л. П. Водясова // Филология и литературоведение. 2014. № 10 [Электронный ресурс]. –URL: http://philology.snauka.ru/2014/10/963 (дата обращения: 13.10.2014).
3. Водясова Л.П. Антонимическая лексика как средство реализации лексического способа связи в произведениях К.Г. Абрамова // Вестник Угроведения: науч.-теор. и метод. журн. – 2014. – № 3 (18). – С. 28–32.
4. Водясова Л.П. Специфика сложного синтаксического целого с цепной связью в прозе К.Г. Абрамова // Филология и литературоведение. 2014. № 10 [Электронный ресурс]. –URL: http://philology.snauka.ru/2014/10/963 (дата обращения: 13.10.2014).
5. Кочеваткин А.М. Синонимические и антонимические отношения в соматической лексике диалектов эрзянского языка // Финно-угристика-5: межвуз. сб. науч. тр. / редкол.: М.В. Мосин (отв. ред.) и [др.]; МГУ имени Н.П. Огарева. – Саранск, 2003. – С. 118–123.
6. Лайонз Дж. Введение в теоретическую лингвистику / под ред. и с предисл. В.А. Звегинцева. – М: Прогресс, 1978. – 543 с.
7. Лексикология современных мордовских языков: учеб. пособие / под ред. Д.В. Цыганкина. – Саранск: Изд-во Мордов. ун-та, 1983. – 189 с.
8. Лисина Е.Н. Антонимы в мордовских языках (на материале романа А.Д. Куторкина «Лажныця Сура») // Вопросы финно-угроведения: тез. докл. на XVI Всесоюз. конф. финно-угроведов. – Сыктывкар, 1979. – С. 69–70.
9. Лисина Е.Н. Эрзя-мордовские функциональные аналоги русских префиксальных антонимичных глаголов движения // Взаимодействие финно-угорских и русского языков. – Сыктывкар, 1984. – С. 169–177.
10. Новиков Л.А. Логическая противоположность и лексическая антонимия // Русский язык в школе. – 1966. – № 4. – С. 79–87.
11. Фомина М.И. Современный русский язык. Лексикология: учебник для ин-тов и фак-тов ин. яз. – М.: Высш. шк., 1983. – 335 с.
12. Ширманкина Р.С. Фразеология мордовских языков: автореф. дис. … канд. филол. наук. – Тарту, 1970. – 21 с.
13. Янгайкина Т.И. Системные семантические отношения в лексике мокшанского языка: дис. … канд. филол. наук. – Саранск, 2008. – 180 с.

Рецензии:

12.05.2015, 1:17 Закирова Оксана Вячеславовна
Рецензия: Статья выполнена на высоком научном уровне (что всегда отличает работы Любови Петровны Водясовой). Безусловно, рекомендуется к печати. С уважением, Закирова О.В.

Комментарии пользователей:

Оставить комментарий