Публикация научных статей.
Вход на сайт
E-mail:
Пароль:
Запомнить
Регистрация/
Забыли пароль?

Научные направления

Поделиться:
Разделы: Филология
Размещена 07.07.2015. Последняя правка: 06.07.2015.
Просмотров - 2955

Ценностная составляющая концепта «казачество» в тексте романа А.Т. Губина «Молоко волчицы»

Шумейко Юлия Александровна

нет

Северо-Кавказский федеральный университет

студент

Манаенко Геннадий Николаевич, доктор филологических наук, профессор, профессор кафедры русского языка Северо-Кавказского федерального университета


Аннотация:
В данной статье рассмотрена ценностная составляющая концепта «казачество» в тексте романе А.Т. Губина «Молоко волчицы».


Abstract:
In this article the value component of the concept «cossacks» in the text of the novel A.T. Gubin «Milk of wolf».


Ключевые слова:
казачество; казак; ценность; война; семья; конь

Keywords:
cossacks; cossack; value; war; family; horse


УДК 80

По мнению некоторых ученых, ядром концепта может являться ценность, так как концепт тесно связан с культурой, а культура отражает ценностный принцип.

В любой классификации ценностей огромную роль играет образ человека. Однако он выступает в двух ипостасях: человек оценивает все вокруг, в том числе и других людей, и одновременно оценивают его. Таким образом, он представляет собой и объект, и субъект жизнедеятельности. Бахтин М.М. говорил, что человек – «организующий формально-содержательный центр художественного видения… Мир художественного видения есть мир организованный, упорядоченный и завершенный… вокруг данного человека как его ценностное окружение... Эта ценностная организация и уплотнение мира вокруг человека создает его эстетическую реальность» [Бахтин 1994: 194]. Когда мы говорим о человеке как об объекте, то имеем в виду, прежде всего, те факторы, которые формируют его судьбу, влияют на него и вынуждают его вести себя в определенной ситуации так, а не иначе; то есть все то, что «оправдывает» человека, объясняя его поступки не зависящими от его воли причинами. Когда же речь идет о втором, человеке как субъекте, подразумевается то, что человек решает сам, за что он несет индивидуальную ответственность [Колобаева1990: 22]. В этом плане человек в его сущностных характеристиках становится проблемой, от решения которой зависит судьба отдельной личности [Федотова 2005: 32].

Концепт «казачество», в основе которого лежат ключевые слова казак, казачка, несомненно, связан с концепцией человека. Ростовский исследователь В.Н. Белопольский под концепцией человека понимает «систему тех исходных положений, которые лежат в основе всех созданных писателем персонажей и определяют их своеобразие» [Белопольский 1987: 18]. Он утверждает, что концепция человека влияет на структуру характеров, их эволюцию, сказывается на системе образов, на представлениях художника о положительном герое и др.

 «Концепция человека – это центр, откуда исходят и куда сходятся все составные элементы произведения», – считает Д.Ф. Марков [Марков 1978: 14]. «Концепция мира и человека на каждом новом историческом этапе приобрела новые черты и качества. Развиваясь и обогащаясь, она оплодотворяла литературу, творчество каждого писателя в отдельности. И чем оригинальнее и ярче она проявлялась в лучших произведениях, тем богаче и многограннее становилось ее содержание, тем большую силу воздействия она имела», – утверждает В.И. Борщуков [Борщуков 1972: 223]. Полемизируя с ним, академик М.Б. Храпченко уточняет, что «концепция мира и человека не создается, не вырабатывается писателями, а существует до появления их произведения. Сформировавшаяся независимо от них, неизвестно каким образом, концепция эта оплодотворяет творчество каждого отдельного писателя. Затем, находя свое выражение в лучших произведениях литературы, именно она обусловливает их значение и ценность» [Храпченко 1975: 98].

В изображении человека в художественном произведении принимает участие вся поэтика. В современных исследованиях принято употребление понятия «концепт». Концепт – сгусток культуры в сознании человека; то, в виде чего культура входит в ментальный мир человека [Степанов 2004: 43]. Концепция человека осмысливается в концептах жизнь, судьба, смерть, душа, честь, природа, труд, которые образуют в художественном произведении оригинальную концептосферу.

А.Т. Губин рисует казачество как особое замкнутое сословие, прочно сохраняющее свое обособленное самосознание, субэтнос, касту, где совмещались свободолюбие и вольность, военно-трудовой уклад жизни, верность монархическим устоям и православию. Писатель повествует о стремление казаков к самосовершенствованию, но главное, что он подчеркивает в характере казака, – это доблесть, мужество, стойкость, верность долгу, святость товарищества. Казачья философия жизни сказана одним из героев романа: «Время летит – драгоценное время. А мы пылинки. В трудах и походах проходит жизнь. Некогда остановиться, подумать. Так хоть соберемся на пир-беседу. Давайте же пить вино, пока черной хмарой не надвинулась година скорби, пока казачья библия не стала книгой смертей!» [Губин 1978: 58].

Обычаи, нравы, история казачьей станицы, ее быт, революционные конфликты занимают большую часть текста романа-хроники, но все-таки роман этот о губительной власти собственничества над душой человека. Сам писатель на встрече со студентами Ставропольского пединститута (ныне СКФУ) сказал, что сначала в его творческом воображении родился Глеб, а потом уже появилось казачество [Батурина1973: 68].

По результатам метапоэтических данных также можно говорить, что сам автор осознавал, что его художественный текст должен строиться на основе изображения ценностей: «Поэтическое мироощущение писателя было заложено воспитанием в казачьей среде, на традиционных казачьих ценностях» [Найденко 2003: 187].

Ценность романа в том, что автор, рассказав о семьях Есауловых, Синенкиных и многих других, воспроизвел особенности быта терского казачества, создал оригинальные и яркие характеры, запомнившиеся и полюбившиеся читателю, сумел увидеть и показать сильное в казачестве патриотическое чувство, его уважение к труду, которые приводили даже заблудившихся казаков в конце концов к Советской России.

Рассмотрев разные точки зрения, мы увидели, что нет единого определения понятия «концепция человека». В данной работе будем придерживаться точки зрения профессора В.М. Головко, считающего, что концепцию личности нужно дифференцировать от концепции человека, которая складывается из нескольких аспектов: родового, социального и индивидуального. В нашем исследовании остановимся на одном из них – родовом.

В данном контексте под родовыми аспектами понимаются общечеловеческие ценности, то есть те, которые «принимают большинство людей, не связывая их ни с конкретным обществом или культурой, ни с конкретным историческим периодом» [Подласый 2004: 77]. Рассмотрим такие общечеловеческие ценности, как любовь к семье, уважение к старшим и стремление к добропорядочности.

Казачьи семьи были патриархальными. Главой семьи, или хозяином, считался старший в доме мужчина – дед, отец, старший брат. Слово главы семьи было непререкаемо для всех ее членов. Почитание старших было долгом каждого. Так, в семье Синенкиных сорокалетний Федор не смел курить при отце, при старших: «Всякий раз как отец останавливался на загоне, отставляя косу или плуг и сворачивая цигарку, Федор рысью бежал в ближайшую балочку покурить, для вида развязывая учкур на штанах, мол, нужда подпирает. … но глотать при родителях дым травы, выросшей на могиле б...., совестился…» [Губин 1978: 10].

Трогательно единение семьи после тяжелой полевой работы. Радостно возвращение кормильцев домой. Жена накрывает на стол, все садятся ужинать, но первым трапезу начинает старший в семье: «Сели наземь и чинно взялись за глубокие деревянные ложки. Федор выпил чарку, посолонцевал каспийской рыбкой … и вместе с Настей и Федькой ждал, когда тесть первым зачерпнет из казанка» [Губин 1978: 12].

Но в семье Синенкиных уважали и почитали старших. Был случай, когда казачье правление разбирало дело Игната Глухова, который пожаловался на своего пятидесятилетнего сына, повысившего на отца голос. «Гласные решили, сход утвердил: сына непокорного учить» [Губин 1978: 25]. Провинившегося высекли, при этом Анисим Лунь приговаривал: «Казни сына от юности, да утешит тя в старости» [Губин 1978: 25]. После «учения» Силантий встал, «подтянул штаны и вместе с отцом поблагодарил мир за науку» [Губин 1978: 26].

Для казака семья – это не только родственники, но и станичники, товарищи, люди, с которыми он вырос, которых знал всю свою жизнь. Очень хорошо любовь казака к семье показывает разговор, который произошел между красногвардейцем Быковым и последним белым офицером СпиридономЕсауловым:

« – Скажи, полковник, – спросил Быков, – если бы ты остался жив, воевал бы опять против Советской власти?

– Да, воевал бы!

– Ну и контра! Тогда почему ты на службе спас от суда Дениса Коршака, он нам рассказывал? – допрашивал Быков.

– Потому что станичник, родня, хоть и дальняя, а свой своему поневоле друг» [Губин 1978: 268].

Из приведенного диалога видно, что даже разделение казаков на красных и белых не смогло здесь победить родственные чувства, что семья – это то, чем не поступаются, от чего не отказываются.

Писатель свидетельствует о стремлении казаков к самосовершенствованию, добропорядочности. С юмором повествует он о том, как станичники пытались, правда, безуспешно, помочь Сереге Скрыпникову излечиться от пьянства, который сам этого хотел, ибо, «протрезвев, Серега мучился духом, ходил в церковь на проповеди, особенно любил слушать о больной совести, не раз просил мир послать его на излечение от нечистого духа, проникшего в него через пупок в четверг, под великомученика Андрея Критского» [Губин1978: 26].

Жизнь казаков – «война, разбой, расширение и защита границ» [Губин 1978: 349].Война– это философия жизниказачества; это «казачья пашенка» [Губин 1978: 205]. Казаки не могли долгое время находиться в состоянии покоя, войны, завоевания им были нужны как простому человеку – дом, дети, работа, то есть все то, что считается ценным в жизни, является ее смыслом. Например, когда закончилась Кавказская война,мужчины долго не хотели расставаться со своим положением; они«услаждались оружием, конями, амуницией»[Губин 1978: 619]. Война – охота, война – ремесло, война – отец всего – так называют ее сами казаки.

Казачий героизм был бы невозможен без глубокого единства между воинами. Общий котёл, необходимость долгое время находиться рядом друг с другом делали из казаков больше, чем просто товарищами, – единую семью. Поэтому они не могли бросать друг друга в беде.На глазах близких людей казаку было стыдно отступить, проявить трусость. Наоборот, он стремился всеми силами проявить себя.Сила, храбрость, полководческий талант были возведены в ранг моральных добродетелей. Часто связь между сослуживцами оставалась крепкой и после возвращения их со службы.

Также особую ценность для казачества представлял конь:

« – … А я вот коня себе выменял – чистый лебедь, хоть бы и комдиву. В аккурат врагов теперь наживу.

– Конь - штука важная. Без коня как без ног…» [Губин 1978: 187].

Конь был для казака как брат. Казак мог сам голодать, но конь всегда был сыт. Без него казак считал себя сиротой. «Коней любили до бешенства. Зимой бегали в конюшню проведать любимцев – щель соломой заткнуть, сена подкинуть, сунуть корку хлеба в мягкие подвижные губы или просто прикоснуться к атласной шее четвероногого члена семьи. Невесту так не готовили к венцу, как коня на службу!» [Губин 1978: 281].

Именно поэтому расставаться со своим конем, с которым был в стольких боях, который столько лет служил, было очень тяжело. Тягостной, угнетающей была сцена расставания Спиридона и остатка его сотни со своими боевыми товарищами. Когда казаки сели на корабль, кони не остались на берегу – поплыли за ними. И казакам пришлось стрелять в них: «Спиридон Васильевич целился тщательно, с руки. Треснул выстрел. Белая челка кобылы потемнела. Мощные водяные бугры от гребного бинта кружили кобылу, как щепку. Обезумевшая, она гребла к хозяину. И спешила, захлебываясь, навстречу пулям. Сотня стреляла бегло и торопливо – братьев убивали. Только башкирец, снайпер, ни разу не промахнулся, выискивая пулями своих красавцев, которых мечтал привести в башкирские степи и породнить с тамошними конями» [Губин 1978: 289].

Таким образом, можно сказать, что ценностная составляющая концепта «казачество» включает в себя отношение казачества к нравственным устоям, к тому, что заложено в людях с детства и что должно быть в каждом человеке. Кроме того, отмечено, что война для казаков – это жизнь, а их героизм был бы невозможен без глубокого единства между воинами, считавших себя семьей.

Библиографический список:

1. Батурина Т.П. Критическая ворожба на страницах «Кубани». [О творчестве А. Губина] // Ставрополье, № 1. Ставрополь, 1973. С. 77-79.
2. Бахтин М.М. Искусство и ответственность. К философии поступка / М.М. Бахтин. Автор и герой в эстетической деятельности. Проблема содержания, материала и формы в словесном художественном творчестве. – Киев, 1994. – 384 с.
3. Белопольский В.Н. Достоевский и философская мысль его эпохи: концепция человека. – Ростов-на-Дону: Изд-во Ростовского ун-та, 1987. – 205 с.
4. Борщуков В.И. История литературы и современность: методологические проблемы изучения истории рус.совет. лит. – М.: Наука, 1972. – 338 с.
5. Головко В.М. Герменевтика литературного жанра: учеб. пособие. – М.: ФЛИНТА: Наука, 2012. – 184 с.
6. Губин А.Т. Молоко волчицы. М.: Современник. 1978. – 589 с.
7. Колобаева Л.А. Концепция личности в русской литературе рубежа XIX-XX вв. – М.: Изд-во МГУ, 1990. – 333 с.
8. Марков Д.Ф. Проблемы теории социалистического реализма: литературная критика. 2-е издание. – М.: Худож. лит., 1978. – 413 с.
9. Найденко С.Г. «Сказание о казаках» А. Губина (По страницам романа «Молоко волчицы») // Русский язык и региональная языковая культура: история и современность: материалы региональной научно-практической конференции. – Ставрополь, 2003. – С. 186-191.
10. Подласый И.П. Педагогика: 100 вопросов – 100 ответов: учеб.пособие для вузов. – М.: ВЛАДОС-пресс, 2004. – 365 с.
11. Степанов Ю.С. Константы: Словарь русской культуры: Изд. 3-е, испр. и доп. – М.: Академический проект, 2004. – 992 с.
12. Федотова С.В. Три концепции человека в литературе Серебряного века // Вестник ТГПУ, выпуск 6 (50). – Тамбов, 2005.
13. Храпченко М.Б. Системный анализ литературы // Вопросы литературы, № 3, 1975.




Комментарии пользователей:

Оставить комментарий


 
 

Вверх