Статья опубликована в №33 (май) 2016
Разделы: История
Размещена 18.05.2016. Последняя правка: 27.05.2016.
Просмотров - 5202

Фактор внезапности в нападении Германии на СССР: реальность или миф?

Морозов Андрей Владимирович

студент

Зареченский Технологический Институт - филиал Пензенского Государственного Технологического Университета

студент

Научный руководитель : Шипова Ирина Николаевна, заместитель директора по научно - методической работе Зареченского Технологического Института - филиала Пензенского Государственного Технологического Университета

УДК 94(4)"1939/45"

Введение

В последние время пристальное внимание к «тёмным» сторонам предыстории и хода Великой Отечественной войны привело к многочисленным, иногда тяжёлым разочарованиям в том, что принято было считать едва ли не безупречным.

Необходимость переоценок совместной политики и конкретных решений сталинского управления в преддверие войны явное тому свидетельство.

Но мнения на задачи и характер Великой Отечественной войны высшего руководства страны это одно, а восприятие войны самим народом это уже абсолютно другое.

Какие бы открытия ни ожидали нас в процессе последующих исследовательских поисков в самых засекреченных архивных фондах, характер Великой Отечественной войны для нашего народа сохранится в его исторической памяти как освободительный и справедливый.

Данная тема не теряет своей политической остроты, т.к. по сей день продолжаются попытки в отечественной и зарубежной историографии, и публицистике исказить причины и характер Великой Отечественной войны 1941-1945 годов, подвергнуть сомнению сам факт фашистской агрессии, неспровоцированный вероломный характер нападения фашистской Германии на Советский Союз 22 июня 1941 года.

Поэтому я считаю, что вести просветительскую работу по внедрению верных взглядов на события Великой Отечественной войны среди молодежи жизненно необходимо, чтобы мы в конечном итоге не превратились в «Иванов не помнящих родства».

Актуальность изучения данной проблемы приобретает особое значение в связи с современной геополитической обстановкой в мире, постоянного давления на исторические факты и попыток переврать историю. К сожалению, попытки фальсификации предпринимают и в странах Прибалтики и в Украине. Необходимо сделать все, чтобы найти историческую правду и сохранить наследие Победы.

Цель работы раскрыть многозначность самого факта внезапности нападения гитлеровской Германии на Советский Союз.

Советско – германские отношения накануне войны

21 июня 1941 года было собрано совещание у Сталина, посвящённое намерению Германии утром 22 июня начать войну с Советским Союзом. Выслушав приглашённых на совещание военных, настаивавших на немедленном издании директивы о приведении войск всех пограничных округов в полную боевую готовность, Сталин возразил: «Такую директиву давать преждевременно, может быть, вопрос ещё уладится мирным путём. Войска пограничных округов не должны поддаваться ни на какие провокации, дабы не вызвать осложнений.» [5, с. 350], [15, с.5]

Возражения Сталина «не поддаваться на провокации», которые он постоянно повторял весной-летом 1941 года, не раз комментировались как в мемуарной литературе (Василевский А.М., Мерецков К.А.), так и в работах историков (Жилин П.). Но собственно, что стояло за словами Сталина «может быть, вопрос еще уладится мирным путём»? Развёрнутых комментариев нет на страницах книг и статей российских историков. В зарубежной исследовательской литературе и публицистики данный вопрос обсуждается давно и довольно активно, впрочем, и там непросто найти конкретный ответ.

В фондах немецких архивов нет документов, исходящих от советского правительства, в которых Берлину на преддверие 22 июня 1941 года делались какие бы то ни было предложения уступок военного, политического и территориального характера. Но анализ советско-германских отношений позволяет представить, что в области экономики советское руководство всё же могло в чём-то пойти навстречу пожеланиям Берлина. Подобный вывод подтверждается выполнением Советским Союзом всех ранее взятых им на себя обещаний по товарным поставкам в Германию, не обращая внимания на игнорирование ответных поставок Германией.

Доказательством этого считается выполнение кредитного соглашения от 19 августа 1939 года, к которому были приложены 3 секретных товарных списка: список «А» — заказы СССР под кредит, список «Б» — заказы СССР в течении 2-х лет в замен на поставки промышленного сырья и зерна из СССР в Германию, список «В» — объём поставок СССР Германии зерна в течении 2-х лет на сумму 180 миллионов марок.

Но ведущее место в торгово-экономических отношениях Советского Союза с Германией занимали не экономические, а хозяйственные договоры между ними от 11 февраля 1940 и 10 января 1941 годов, в ходе подготовки, которых Берлин получил расширение поставок из Советского Союза нефтепродуктов, промышленного сырья и продуктов питания. Договор предусматривал надлежащие поставки немецких промышленных продуктов в Советский Союз. В одном пакете с хозяйственным соглашением от 10 января 1941 года был подписан секретный протокол о передаче Германией Советскому Союзу за денежную компенсацию полосы территории Литвы, прилегавшую к Сувалкской области. Был также заключён комплекс договоров об урегулировании взаимных имущественных претензий Германии и Советского Союза по Литве, Латвии и Эстонии. [2, с. 5]

В апреле заключается с немецким руководством вспомогательные соглашения о расширении поставок из Советского Союза цветных металлов, нефтепродуктов, хлопка и зерна. Был облегчен транзит через территорию Советского Союза каучука и иных материалов, закупавшихся Германией в государствах Дальнего Востока.

Оттепель в советско-германских отношениях закончилась так же быстро, как и началась. Гитлеровцы полагали, что цели их зондажа достигнуты. Со стороны СССР была показана готовность к диалогу, хотя и ограниченному рамками торгово-экономических договоров. Собственно, что касается глав Великобритании и Франции, то, в высшей степени обеспокоенные нормализацией советско-германских отношений, они не только не стали идти на контакт с Кремлём, а напротив показывали Гитлеру еще большую готовность идти на сделку с агрессором с целью направить его на Восток. В данной ситуации Гитлер принял решение, что последующее продолжение политической игры с СССР заблаговременно, и нажал на тормоза. [11, с. 48]


Стратегическое планирование войны
Разведывательная и дезинформационная подготовка Германии к нападению на СССР

Начиная с лета 1940 года руководство Германии уделяло первостепенное внимание стратегической и оперативной маскировке подготовки нападения на Советский Союз. При постановке задачи главнокомандующий сухопутными войсками Браухич в постановлении от 29 июня 1940 года подчеркивал: переброска с запада и сосредоточение у границ Советского Союза соединений немецкой армии обязаны реализоваться таким образом, дабы «не возбудить у СССР подозрения о подготовке против них войны».

9 июля 1940 года немецкий военный атташе в Москве Кестринг посетил Наркомат обороны Советского Союза где заявил, что после победы во Франции Германия не планирует держать на Западе много войск, часть их будет демобилизована, а часть передислоцирована на восток. Будущие военные перевозки, заметил Э. Кестринг, не должны вызвать опасения у командования СССР.

6 сентября 1940 года был издан специальный приказ начальника штаба верховного главнокомандования Германии о маскировке всех мероприятий, направленных на подготовку «восточного похода».

В подписанной 18 декабря 1940 года фюрером директиве №21 («Вариант Барбаросса») предписывалось: «Решающее значение надлежит придать тому, чтобы план Германии начать войну с СССР не был распознан». [14, с. 43]

15 февраля 1941 года за подписью начальника штаба ОКБ Кейтеля были изданы указания по дезинформации и маскировке подготовки войны с Советским Союзом во время сосредоточения и развертывания немецких войск. Директива предполагала создать ложное представление относительно плана немецкого руководства, сосредотачивая внимание на намерениях вторжения в Британию. Передвижение войск для операции «Барбаросса» рекомендовалось объяснять, как замена сил между Западом Германией и Востоком, подтягивание тыловых частей для подготовки защиты на случай нападения СССР. [14, с. 52]

Чтобы ввести в заблуждение руководство Советского Союза о планах немецких войск в Польше и Восточной Пруссии, командующий группой армии «Б» Бок 24 марта 1941 года приказал соорудить в соответствии с утвержденным А. Гитлером планом «Акте Берта» всевозможных укреплений вдоль границы Советского Союза, будто бы для защиты от нападения СССР. Был отдан приказ не препятствовать советской воздушной разведке следить за производимыми работами. 14 июня по указанию фюрера работы по проекту «Акте Берта» были прекращены. Данным жестом Гитлер хотел усыпить беспокойство советского командования.

24 апреля 1941 года В. Браухич начал операцию «Хайфиш», предусматривавшую мнимую переброску немецких войск через пролив Ла-Манш на южное побережье Великобритании. Реально же 8-ми дивизиям, находившимся на французской земли, было приказано только имитировать подготовку к переброске с северного побережья Франции. Командование Германии пыталось как можно дольше скрывать от личного состава своих войск все данные о плане «Барбаросса». В указании штаба ОКВ от 8 мая 1941 года говорилось, что командиры соединений и частей обязаны были проинформировать офицерский состав о грядущей войне с Советским Союзом приблизительно за 8 дней до начала нападения. В указании также требовалось создать среди немецких войск и населения впечатление, что высадка в Англию является ключевой задачей летней кампании Германии в 1941 году, а «мероприятия на Востоке имеют оборонительный характер». [14, с. 6]

За несколько дней до нападения на Советский Союз был отдан мнимый приказ о передислокации многих соединений с востока на запад и в тоже время запрещена военным данных соединений переписка на время переброски. В то же время из Германии шли слухи, что осуществленный в мае захват немецкими войсками острова Крит был генеральной репетицией нападения на Британию.

План стратегического развёртывания сил СССР на случай войны с Германией

План войны как в любом государстве, был и в СССР. Последний план был официально оформлен в 1939 году. Он был утвержден Сталиным и Молотовым. В нём были изложены общие задачи фронтам:

1. Скрытно отмобилизовать войска под видом учебных сборов;

2. Под видом выхода в лагеря скрытно сосредоточить войска ближе к границе, в первую очередь сосредоточить все армии резерва;

3. Тайно передислоцировать авиацию на полевые аэродромы ближе к границе из отдаленных округов и развернуть авиационный тыл.». [4, с. 44]

Рассмотрим, какие меры принимались по данным предложениям:

По предложению 1:

В конце мая – начале июня 1941 года было произведено скрытое отмобилизование военнообязанных запаса под видом "больших учебных сборов", что позволило призвать 802,1 тыс. человек. [3, с. 50]

По предложению 2:

С 13 по 22 мая 1941 года начинается выдвижение к западной границе соединений 4-х армий и готовится выдвижение ещё 3-х армий, которые обязаны были закончить сосредоточение к 10 июля. [8, с.7]

По предложению 3:

К 22 июня в западных округах было 64 истребительных, 50 бомбардировочных, 7 разведывательных и 9 штурмовых авиаполков, в которых имелось 7133 самолета. [9, с.23] С 10 апреля 1941 года по заключению СНК СССР стартовал переход на новую систему авиационного тыла, автономную от строевых частей ВВС. Данная система обеспечивала свободу маневра боевых частей, сохраняла постоянную готовность к приёму самолетов и обеспечению их боевой деятельности. [13, с. 33]

В итоге события в преддверии войны сложились так, что советское военное командование не смогло вовремя создать запланированные группировки войск. Случилось это в большей степени и потому, что и политическое руководство в лице Сталина, и его ближайшее окружение не смогли верно оценить поступившие к ним сведения о готовившимся нападении.


Фактор внезапности в нападении Германии на СССР
Инициатива Гитлера

Адольф Гитлер всегда считался с вероятностью союза с Россией, но втайне он обдумывал способы ослабления СССР, дабы в нужный момент без труда с ним покончить. Первый удачный ход в данной «игре» был сделан в 1937 году с помощью аферы, связанной с Тухачевским (попытка организовать военный заговор с целью захвата власти): одним махом он добился ослабления СССР в военном отношении вплоть до временной небоеспособности, оторвал от него его союзника — Францию. [18]

Вторым шагом такового рода явилось исключение Советского Союза из списка держав, участвовавших в переговорах в Мюнхене, и в итоге достигнутая его внешнеполитическая изоляция.

Тем фоном, на котором началась теперь военно-политическая игра ва-банк, явилось положение немецкой экономики, которую Гитлер разрушил и мог избавить от полного краха только с помощью огромных военных доходов. Чтобы достичь этого, фюрер на протяжении 10 послемюнхенских месяцев использовал любую возможность для ошеломляющих и врагов, и сторонников тактических решений. [12, с. 236]

В период с 1938 по 1939 год общая обстановка начала изменяться: усилия, направленные на сотрудничество с СССР по оживлению германо-советской торговли стали приносить первые плоды, так как возрастающая потребность СССР в безопасности стимулировала такие формы политики экономического умиротворения, какие пытались внедрить, преследуя всевозможные цели, МИД Германии и иные ведомства. Адольф Гитлер не замедлил применить данную ситуацию в тактическом плане, сделав 12 января 1939 года на приёме дипломатичного корпуса театральный жест сближения с советским руководством. Данный жест обязан был быть оценен советским правительством как первая инициатива, открыто проявленная Гитлером с целью улаживания растущего германо-советского конфликта.

После того как в начале июля Гитлер на некоторое время потерял надежду на то, что будет услышан в России, он под воздействием информации о начале военных переговоров в Москве решился на абсолютно открытое проявление инициативы. 24 и 26 июля советскому руководству был предложен план сближения в 3 этапа с целью достижения «общности внешнеполитических интересов». Документ предполагал согласование интересов Германии и СССР в Польше и Румынии, отказ Германии от Финляндии и от части Прибалтики. Личное обязательство фюрера призвано было убрать последние возражения Сталина, который впоследствии такового заверения уже остался глухим к предложению Гитлера принять 22 или же 23 августа министра иностранных дел Германии для «составления и подписания пакта о ненападении и протокола». Данная инициатива сыграла решающую роль в возникновении на свет германо-советских договорных документов в их окончательном виде. [12, с. 236]

С осени 1940 года дипломатичные отношения между СССР и Германией определялись определенными целями, которые ставило немецкое правительство:

- расширить фронт будущей агрессии по всему периметру западной границы Советского Союза методом установления абсолютной гегемонии на Балканах, в Финляндии и размещение там немецких войск;

- укрепить агрессивный блок Германии, Италии и Японии и роль в нем Германии как лидера;

- максимально препятствовать нормализации отношений СССР с Великобританией и США.

Практика советско-германских отношений этого периода разрешает ответить на вопросы, каким образом немецкая дипломатия пробовала достичь данных целей и в какой степени были адекватными ответы на это со стороны Москвы.

30 августа 1940 года Германия и Италия, игнорируя интересы Советского Союза в соседних государствах, предъявили Румынии ультиматум о передаче Северной Трансильвании Венгрии. Пришедшее к власти нацистское правительство незамедлительно взяло курс на тесное сотрудничество с Германией. 19 сентября в Румынии началось размещение германских войск. 22 сентября Германия заключила с Финляндией секретный договор, разрешающий транзит германских войск и военных материалов в Норвегию по её земле. [11, с. 48]

27 сентября в Токио был подписан тройственный германо-итало-японский военный договор. Это был военно-политический союз агрессивных стран с целью завоевания мирового господства.

Так формировалась к осени 1940 года международная обстановка, обусловившая принцип развития советско-германских отношений. В их центре оказалось игнорирование Гитлером статьи 3 советско-германского пакта о ненападении от 23 августа 1939 года, в соответствии с которой обе стороны взяли на себя обязательства поддерживать приятель с друг с другом контакты для консультаций, информировать друг друга о вопросах, затрагивающих их совместные интересы.

Надеялся ли Сталин, что Гитлер еще может повернуть на запад и до нападения на Советский Союз предпримет «бросок через Ла-Манш»? Если Кремль и допускал вероятность последующего развития боевых действий Германии против Англии, то более возможным считался удар по английским колониальным владениям на Ближнем Востоке. В мае-июне 1941 года советское посольство в Берлине пыталось постоянно узнать, имеет ли место транспортировка немецких войск на Балканах в южном и юго-восточном направлениях, а МИД Германии зная об этом, предоставляло ему «убедительные свидетельства» подобной транспортировки.



Акция Геббельса

В результате, в весной-летом 1941 года в Кремле сталкивались 2 вида информации: один, что Германия вот-вот начнёт войну с Советским Союзом, и второй – что войны может и не быть. В Москве не игнорировали ни ту, ни другую информацию, впрочем, принимали меры для подготовки к предстоящей войне, направили курс на то, чтобы урегулировать отношения с Германией мирным путём.

В условиях, когда Германия и Советский Союз стянули к границе войска и мир висел на волоске, Сталин опасался, что шанс на сбережение мира может быть упущен в результате нелепой случайности или же провокации. В Кремле располагали данными о том, что перспективы последующего развития отношений с Советским Союзом есть в немецком правительстве. По всей видимости, этим и объясняются возражения Сталина «не поддаваться на провокации» и его недоверие к сообщениям о вероятных сроках начала войны.

Дабы подлить масла в огонь и еще более запутать обстановку, немецким правительством была начата долго подготовляемая акция, которой придавался исключительно важный смысл. В данный момент в компанию по дезинформации включился сам министр пропаганды Германии Геббельс. Всё свое воздействие он направил на скрытие реальных целей Германии и обеспечению внезапности нападения на Советский Союз. Задуманную акцию Геббельс согласовал только с Гитлером.

Смысл акции: регулярные разведывательные полёты немецкой авиации над СССР (с 27 января 1939 года по 16 октября 1940 года воздушная граница СССР со стороны Германии была нарушена 120 самолётами) [13, с. 131]

Архивные документы показывают, что командование пограничных войск постоянно информировали руководство СССР об участившихся случаях нарушения государственной границы Советского Союза зарубежными самолетами и сами пытались принять меры для борьбы с ними. Для ведения воздушной разведки и посадки своих самолетов на аэродромы СССР немецкое военное командование пользовалось «Конвенцией о порядке урегулирования инцидентов и конфликтов на государственной границе между Советским Союзом и Германией», от 10 июня 1940 года. В соответствии с ней, в случаях нарушения границы назначалось расследование. И в случае если станет установлено, что перелет границы считается неумышленным (потеря ориентировки, поломка, закончилось горючее и т. д.), то перелетевшее лицо подлежало возвращению на свою родину. [13, с.133]

Начальник Главного управления приграничных войск 7 апреля 1941 года отправил специальную записку в НКВД, в которой сообщал, что самолеты Германии постоянно нарушают границу СССР с территории Румынии. На это заявление Наркомат иностранных дел 10 апреля 1941 года дал ответ: «протесты о нарушении границы Советского Союза немецкими самолетами нужно оформлять в соответствии с действующими правилами, на основании Конвенции между Советским Союзом и Германией… от 10 июня 1940 года, а также сообщать в НКИД для принятия надлежащих мер по дипломатичной линии».Начальник пограничных войск НКВД УССР генерал-майор В. Хоменко 4 апреля 1941 года докладывал, что «наличие приказа и приказа по части Красноватой Армии сводит нашу роль к пассивному наблюдению и заявлению претензий, которые не дали ни малейшего результата». [16, с.366]

Таким образом высшее руководство СССР пыталось предотвратить войну или, по меньшей мере, не допустить её возникновения в 1941 году.



Упрямые факты начала войны

С осени 1940 года стали поступать (из Британии, Японии и иных стран) определенные данные о намерениях Германии и подготовке к войне с Советским Союзом. Ещё 10 августа и 23 сентября в сообщениях из Берлина докладывалось о мобилизации и переброске на восток к границе СССР немцев, знающих русский язык. 29 декабря 1940 года были получены и отправлены в Кремль данные о принятии фюрером решения и отдаче приказа о непосредственной подготовке к войне с Советским Союзом. Эти данные были в Кремле через 11 дней после утверждения Гитлером плана «Барбаросса». [17, с.43] 

В спецсообщении от 11 марта 1941 года разведуправление сообщало Сталину, о направленности вооруженных сил Германии, наращивании группировок войск на границах с Советским Союзом. [6, с. 5]

20 марта 1941 года начальник разведывательного управления Ф. Голиков предоставил управлению отчет, содержащий сведения исключительного значения. В данном докладе излагались варианты вероятных направлений немецко-фашистских войск при войне с СССР. Как затем обнаружилось, они последовательно отображали разработку германским командованием плана «Барбаросса», а в одном из вариантов, по существу, отражена была суть этого плана.

В докладе говорилась: «Из наиболее возможных боевых действий, намечаемых против Советского Союза, заслуживают интереса следующее: вариант № 3, по сведениям на февраль 1941 года: «для нападения на Советский Союз формируются 3 армейские группы: 1-я группа под командованием генерал-фельдмаршала Ф. Бока наносит удар в направленности Петрограда; 2-я группа под командованием Рундштедта – в направлении Москвы и 3-я группа под командованием Лееба в направлении Киева. Начало нападения на Советский Союз – приблизительно 20 мая 1941 года».

По сообщению военнослужащего атташе СССР от 14 марта, указывалось дальше в докладе, германский майор сказал: «Мы всецело изменяем наш план. Мы направляемся на восток, на Советский Союз. Мы заберём у него уголь, хлеб и нефть» [5, с. 230]

Даже в последние предвоенные дни реакция на донесения военной разведки со стороны управления СССР было негативной. На донесение военного атташе во Франции от 21 июня 1941 года о том, что наступление назначено на 22 июня 1941 года, имеется резолюция Сталина: «Эта информация является британской провокацией.» [1, с. 3]

Берия в записке Сталину от 21 июня 1941 года писал: «я вновь настаиваю на отзыве и наказании нашего посла в Берлине Деканозова, который все еще бомбит меня «дезой» о будто бы готовящейся Гитлером войне с Советским Союзом. Он заявил, что война начнётся завтра». [10, с. 6]

О реакции правительства СССР на данные военный разведки говорит заявление ТАСС от 14 июня 1941 года. В данном заявлении говорилось: распространяемые зарубежные негативные слухи о приближающемся нападении Германии на Советский Союз не имеют никаких оснований, так, как и Советский Союз и Германия непреклонно соблюдает советско-германского пакт о ненападении, и что, «по мнению русских кругов, слух о плане Берлина разорвать договор и начать войну с Советским Союзом лишены всякой почвы…». [7, с. 34]

Заключение

В конечном итоге Сталин и его окружение оказались неспособными разгадать истинные намерения противника, они оставались в плену ошибочных прогнозов, в результате чего перед самым нападением Германии на Советский Союз не было сделано главное – не были приведены в состояние полной боевой готовности войска приграничных военных округов. Политическое руководство Советского Союза ошиблось в определении сроков гитлеровской агрессии. Ошиблись и военачальники, которые спланировали завершение основных мероприятий по повышению боевой готовности войск второго эшелона в основном на 10 июня 1941 года, когда 13 июня командованию Красной Армии стало ясно, что наступление противника может начаться со дня на день, ему не хватило аргументов, воли и авторитета для того, чтобы убедить Сталина в необходимости принятия срочных решительных мер.

По-видимому, Сталин до последнего момента – 22 июня 1941 года – не верил очевидным фактам и колебался, потому что не смог решительно вопреки реальному положению дел отказаться от своих многолетних убеждений относительно Германии, Гитлера, Англии и т.д. От веры, что рейх не сможет ничего предпринять против нас, не закончив победой борьбу с Англией, и что эта борьба его ослабит. В своём упорстве и недоверии ко всем, в том числе видевшим истину, особенно к разведке, он не смог отказаться от мысли, что в своих долгосрочных прогнозах относительно Германии и оценках хода войны глубоко ошибается. Не мог признать, что был неправ, когда, получая массу сведений о подготовке нападения от разведчиков и друзей Советского Союза, не принял решительных мер. А бюрократически-авторитарная система, несмотря на попытки отдельных лиц из его окружения открыть ему глаза, что-то изменить, сыграла зловещую роль, слепо подчинила волю всех воли одного.

Нередко пишут о шоке, который испытывал Сталин сначала войны. Это можно понять. Для него обрушившаяся война не могла не означать не только государственную, но и личную катастрофу. Ведь он должен был разом осознать несостоятельность своих долговременных политических расчетов и своей политической стратегии, убедиться наконец, что Гитлер его обманул. Что потерпел крах надежды получить инициативу в будущих европейских событиях. Понять, что армия далека от готовности отразить агрессию, ибо её энергично строили, но столь же вдохновенно подрывали, разрушали, дезориентировали. Убеждённый в своей непогрешимости, он не мог не увидеть странный просчёт, поставивший страну и его самого перед столь резким поворотом событий. И он не смог дать тогда народу никакого другого объяснения, кроме, внезапности нападения. Но внезапным всё оказалось лишь для дезориентированного народа и неверно информированной армии. Те же, кто имел в руках все сведения, но не верил им, не принял конкретных мер, не имели права считать себя застигнутым врасплох.

Из всего выше сказанного можно сделать вывод, что фактор внезапности в нападении Германии на Советский Союз – это миф.

Самообман не внезапность.

1. Бойдаков А. По данным разведки. // Правда, 1989, №5. С. 4.
2. Вишлев О.В. Была ли в СССР оппозиция "германской политике" Сталина накануне 22 июня 1941 г. (по документам германских архивов). - М., 1994. С. 120.
3. Владимирский А.В. На Киевском направлении. - М.: Воениздат, 1989. С. 230.
4. Горьков Ю.А. Готовил ли Сталин упреждающий удар против Гитлера в 1941 г. - М., 1993. С. 245.
5. Жуков Г.К. Воспоминания и размышления. - М.: Новости, 1990. С. 384.
6. Ивашутин П.И. Докладывала точно… // Труд, 1990 г, №5. С. 8.
7. Киршин Ю.Я., Раманичев Н. M. Накануне 22 июня 1941 г.(по материалам военных архивов). – М., 1991. С. 350.
8. Киселев В.Н. Упрямые факты начала войны // Военно-исторический журнал, 1992, № 2. С. 8.
9. Мельтюхов М.И. Споры вокруг 1941 года: опыт критического осмысления одной дискуссии. - М., 1994. С. 240.
10. Новиков А. Сводка №8. // Аргументы и факты, 1989, №4. С. 8.
11. Розанов Г.Л. Сталин-Гитлер: Документальный очерк советско-германских дипломатических отношений 1939-1941 гг. — М., 1991. С. 365.
12. Фляйшхауэр И. Пакт: Гитлер, Сталин и инициатива германской дипломатии. - М., 1991. С. 255.
13. Хорьков А.Г. Грозовой июнь. - М., 1991. С. 456.
14.  Якушевский А.С. Фактор внезапности в наступлении Германии на СССР. - М., 1991. С. 480.
15. Козинкин О. Кто проспал начало войны? – М., 2011. С. 480.
16. Зырянов П.И. Пограничные войска СССР. 1939 — июнь 1941. Сборник документов и материалов. — М.: «Наука», 1970. С. 816.
17. Жилин П. Д. Преступные цели гитлеровской Германии в войне против Советского Союза. Сборник документов и материалов. — М.: Воениздат, 1987. С. 350.
18. Википедия [Электронный ресурс] // Дело Тухачевского URL: https://ru.wikipedia.org/wiki/Дело_Тухачевского (дата обращения 14.03.2016)

Рецензии:

18.05.2016, 20:42 Ульянова Юлия Семеновна
Рецензия: Ульянова Юлия Семеновна. Статья Морозова Андрея Владимировича посвящена выяснению того, почему И.В. Сталин не поверил донесениям о подготовке Германии к нападению на СССР. Для доказательства своей позиции автор использует множество документов, что, несомненно, положительно. Трудно представить, что Сталин, зная о концентрации немецких войск на западной границе СССР, думал в первую очередь о сохранении в прежнем объеме торгового оборота с Германией. Важнее учесть причины решения советского руководства отказаться от передислокации советских войск, что могло быть истолковано как потенциальная угроза Германии. На мой взгляд, следует четко указать все причины, по которым И.В. Сталин откладывал непосредственное перемещение наших вооруженных сил к местам концентрации фашистских войск на западных границах СССР. Думаю, что для этого потребуется обращение к архивам. Учитывая, что автор статьи является студентом и им проделана значительная работа, статья рекомендуется к печати.

20.05.2016, 11:49 Сильванович Станислав Алёйзович
Рецензия: Статья Морозова А.В. написана на тему, которая вызывает горячие дискуссии не только среди тех, кто профессионально занимается исследованием этой проблематики, но и широкого круга любителей. За последние годы в России издано огромное количество литературы, затрагивающей эту тему. К сожалению, автор не использовал ни одного исследования, вышедшего за последние 22 года. В аннотации Андрей Владимирович пишет, что добросовестно изучил широкий круг документальных источников, мемуарной и монографической литературы и т.д., но в библиографическом списке нет ни одной ссылки на сборники документов, не говоря уже об архивных материалах. Можно согласиться с тем, что студенту затруднительно использовать материалы, хранящиеся в архивах, куда и профессиональные историки не всегда могут попасть, но многие документы уже опубликованы и их можно найти в Интернете. Мне кажется, что и тему работы необходимо сформулировать несколько иначе. При такой формулировке в выводе должно быть четко сказано, что фактор внезапности – миф, или фактор внезапности – реальность. А из содержания получается, что фактор внезапности – это миф, поскольку информации о готовящемся нападении было предостаточно, но он стал реальностью, поскольку в силу разных причин эта информация не была правильно оценена и использована. Именно на этой информации и причинах ее верной или неверной оценки и использования, по моему мнению, автору необходимо сконцентрировать внимание. Формулировка цели работы не соответствует теме и содержанию. Тема акцентирует внимание на факторе внезапности, а цель работы – «поставить под вопрос все сомнительные версии, рассказывающие о начале Великой Отечественной войны, раскрыть многозначность самого факта внезапности нападения гитлеровской Германии на Советский Союз». При этом ни одной «сомнительной» версии в содержании автор под вопрос не ставит, из чего следует полагать, что все версии, не соответствующие трактовке автора, априори считаются сомнительными. Очень смелое, мягко говоря, для студента заявление. Статья может быть опубликована после внесения соответствующих поправок и стилистических исправлений. С уважением С.А.Сильванович

30.05.2016, 15:21 Кузнецов Роман Вячеславович
Рецензия: Работа Морозова А. В. посвящена достаточно интересной теме. Не смотря на, казалось бы, ее избитость, проблема внезапности нападения нацистской Германии на СССР по моему мнению, далека от своего разрешения. Автор достаточно подробно рассматривает не только политические, но, прежде всего, экономические взаимоотношения сторон накануне нападения. Это, несомненно, является большим плюсом, поскольку позволяет лучше понять некоторое нежелание со стороны Сталина верить возможность нападения в те сроки, в которые оно в реальности состоялось. Также к плюсам работы я считаю нужным отнести приведение автором фактора, традиционно в нашей и зарубежной литературе либо недооцениваемого, либо излишне переоцениваемого – воздействие на оценку текущей ситуации и возможностей ее развития бюрократически-авторитарной системы в Советском Союзе. Морозов А. В. смог избежать этих крайностей. Я считаю выводы автора по итогам его исследования адекватными и соответствующими действительности – нападение Германии не было внезапным, просто руководство Советского Союза не желало в него верить. Статья рекомендуется к печати.

16.06.2016, 21:12 Надькин Тимофей Дмитриевич
Рецензия: Полагаю, что статью можно рекомендовать к публикации.



Комментарии пользователей:

18.05.2016, 18:37 Эрштейн Леонид Борисович Отзыв: Статья очень интересная, но все же вычитайте текст. Уж очень много стилистических ошибок - привожу цитаты из статьи. "Но мнения на задачи В данной ситуации Гитлер принял решение, что последующее продолжение политической игры с СССР заблаговременно, и нажал на тормоза. приказал соорудить в соответствии с утвержденным А. Гитлером планом «Акте Берта» всевозможных укреплений вдоль границы Начальник пограничных войск НКВД УССР генерал-майор В. Хоменко 4 апреля 1941 года докладывал, что «наличие приказа и приказа по части Красноватой Армии Для него обрушившаяся война не могла не означаться не только государственную, но и личную катастрофу".

26.05.2016, 21:46 Мальцев Сергей Николаевич Отзыв: Вывод:«Из всего выше сказанного можно сделать вывод, что фактор внезапности в нападении Германии на Советский Союз – это миф. Самообман не внезапность.» Вывод несколько упрощен. Никакого самообмана у Сталина не было, как не было стратегической внезапности. Почитайте мемуара секретаря германского посольства в Москве Густава Хильгера «Россия и Германия. Союзники или враги?»: «21 июня в 9.30 вечера Молотов неожиданно пригласил к себе в Кремль германского посла… …Молотов сказал, что он получил сведения, что не только германские предприниматели выехали из Советского Союза, но и члены семей работников посольства. Шуленбург попытался оправдать отъезды, заявив, что это всего лишь обычные поездки в отпуска в Германию…» Однако была «тактическая внезапность» на уровне большинства командиров частей. Из-за политических проблем, этого советское руководство преодолеть не смогло. А главной неожиданностью была внезапная тактика «блицкрига».

Оставить комментарий