Статья опубликована в №36 (август) 2016
Разделы: Литература
Размещена 28.06.2016. Последняя правка: 28.06.2016.
Просмотров - 2600

Солярные образы в творчестве К.Д.Бальмонта в осмыслении его современников

Каратанова Алия Байболсыновна

аспирант

Сургутский государственный педагогический университет

аспирант

Дворяшина Н.А., доктор филологических наук, доцент, ГБОУ ВПО ХМАО-Югры Сургутский государственный педагогический университет, кафедра филологического образования и журналистики

УДК 821.161.1

Талантливый поэт-лирик и своеобразный мыслитель, К.Д. Бальмонт сыграл значительную роль в развитии русской мысли и поэтической культуры рубежа XIX-XX веков. Изучением наследия поэта отечественное и зарубежное литературоведение занимается уже более столетия. Среди самых известных  имен исследователей следует назвать, прежде всего, имена его современников – И. Анненского, В. Брюсова, Эллиса (Л.Л. Кобылинского), Е. Аничкова, Ю.Айхенвальда. В последующие годы такими «открывателями» Бальмонта стали ученые В. Орлов, Л. Озеров, П. Куприяновский, Н. Молчанова, Л. Колобаева, В. Бурдин, М. Марьева, Л. Будникова, О. Епишева, Л. Таганов, Т. Петрова и другие. Из зарубежных авторов следует назвать В. Маркова и А. Ханзен-Леве.

Несмотря на значительное число работ, имеющихся на сегодняшний день в бальмонтоведении, нет пока оснований для вывода о полноте литературоведческих  представлений об одном  из самобытных мастеров слова рубежа XIX-XX веков. Неизученными остаются многие вопросы творчества художника. Один из них – семантика и роль образов солярной мифологии в его произведениях. Безусловно, отдельные аспекты заявленной темы привлекали внимание ученых.  Вопросы о том, как и в какой мере это было сделано, и рассматриваются в представляемом далее материале. Все это позволяет говорить об актуальности заявленного исследования. Его цель – дать историографию интересующей нас проблемы.

Научная новизна исследования определяется тем, что это первый подробный обзор взглядов современников К.Д.Бальмонта на такую важную веху его творчества, как солярная мифология. А вместе с тем осмысление этой темы дает возможность увидеть особенности наследования поэтом традиций мировой культуры, а также открыть его собственное понимание солярных образов, определить их роль в художественной картине мире, выявить новые грани поэтики художника-символиста.

О солнечности  творчества  К. Бальмонта говорили многие исследователи.  Так, поэт и литературовед Эллис в своей книге «Русские символисты», отмечая в творчестве «стихийного гения» особую значимость «великого символа – Солнца»,  писал следующее: «Всюду поэт видит лик Солнца, всегда, неизменно он грезит о нем…» [6, с. 91] [Здесь и далее выделено мной, кроме специально оговоренных случаев. – А.К.].

Интересные наблюдения по указанной проблеме оставил мэтр русского символизма В.Я. Брюсов.  В своем первом очерке «Будем как Солнце» он  говорит о, возможно, лучшем даре Бальмонта как поэта – любить каждое переживаемое мгновение, находя красоту в обыденном, упиваться мигом. В бальмонтовском завете «будем как солнце» Брюсовым видится принятие всего в мире, подобное тому, как «все принимает солнце» [4, с. 254-255]. Центральный образ сборника – Солнце – Брюсов сравнивает с его певцом, ибо поэт также горячо отдает себя миру, как и его любимое светило.   

Лучшей книгой поэта В. Брюсов называет «Горящие здания», наиболее совершенной — «Будем как Солнце»: «Он [Бальмонт. – А.К.] увидел солнце, он первый взглянул очами смело в его пламенное око, и это сознание должно навсегда наполнять его душу гордостью и величием. ...Бальмонт может и должен применить к себе слова своей русалки («С морского дна»): "Я видела солнце, сказала она, / Что после,— не все ли равно?" В этих стихах — вся судьба Бальмонта» [4, с. 282]. Таким образом, Брюсов признает, что Бальмонт первым  среди художников-поэтов так пристально увидел огненное светило, первым так смело постарался приблизиться к нему.

Последующие сборники поэта Брюсов оценивает более критически. Наполненную огненными мотивами «Жар-птицу» Брюсов определяет как "чересполосицу", отмечая неровность стихов и их крайнюю стилистическую дисгармонию.

В это же время Брюсов замечает изменения в художественных исканиях поэта-солнцепоклонника: стихийные начала, в том числе огненные, преломляясь в творчестве Бальмонта, постепенно блекнут и большею частью от их яркого огня ничего не остается, только угли, которые  «...еще пламенны и ярки, но они уже совсем не то солнце, которым были» [4, с. 257]. Но человек остается человеком, и попытка подняться над обыденным, как то делал Бальмонт, не оставляет его,  являясь сама по себе подвигом. Таким образом, несмотря на то, что конкретного анализа солярных образов у Брюсова нет, он признавал «стихийный порыв» Бальмонта, силу его огненных мотивов.

Исследовал  творчество поэта на примере лучших его сборников «Горящие здания» и «Будем как Солнце» известный поэт и критик И. Анненский. Он увидел главное: в стихах Бальмонта, подобно стихам его  предтеч, природа является  «объектом, любимым существом, может быть, иногда даже идолом». При этом поэт, по мнению критика,  не навязывает природе своего я, он не думает, что  «красоты природы должны группироваться вокруг этого я, а напротив,  скрывает и как бы растворяет это я во всех впечатлениях бытия» [2, с.100] [Курсив И. Анненского. – А.К.]. Анненский замечает природопоклонническую красоту стихов Бальмонта, в них он видит их силу, но в их осмыслении не выделяет в качестве знакового образ солнца, воспринимая его как часть любимого Бальмонтом природного мира.

Другой современник поэта – Юлий Айхенвальд – считал его общение  «с солнцем, луной и стихиями» «фамильярным» [3, с.110]. По словам критика, поэту следовало бы научиться «эстетической экономии» [3, с.107], т.к. «сокращенный Бальмонт ярче выказал бы свои высокие достоинства» [3, с. 107], те самые, которые наиболее ярко проявляются в его «огненных стихах». Айхенвальд замечает, что, если Бальмонт и слагает гимны своему любимому огню, то «в этом огнепоклонничестве нет лицемерия; и если он хочет быть как солнце, то в самом деле идет ему на встречу всеми трепетами своего существа» [3, с. 111]. Увидел исследователь и другую сущность огненной стихии  поэта – обличительный пожар, пожар совести, который проступает сквозь почти дантовский слой «жути и пафоса». Айхенвальд выделяет два слоя в огненных образах: первый   ярко проявляется в его гимнах огню, а второй  связан с христианским образом огня, как пекла, в котором будут гореть люди за свои грехи.  Как видим, эти суждения, скорее всего, некая общая оценка интереса Бальмонта к солярным образам, а не всестороннее осмысление всей объемной темы.  Хотя следует сказать, что критик указал на очень существенные моменты солярной семантики бальмонтовских стихов.

Есть интересные наблюдения по исследуемой нами проблеме и в статье Владислава Ходасевича «О последних книгах К. Бальмонта».  Он называет его стихи «последней, кровавой жертвой бога» [5].  Стремление Бальмонта  к стилизации  народного творчество, желание слиться со стихией народной жизни Ходасевич объясняет «бальмонтовской внезапностью»: «народ – солнечность, я – солнечность, народ – как я, и я, как народ, народ и я –величины одного порядка, одного наименования, и соединением, синтезом народного творчества и моего будет простое сложение – плюс» [5]. Позже подобную мысль, согласно которой в центре всей поэзии Бальмонта стоит он сам, мы найдем и у И.Г. Эренбурга:  «Но, переплыв все моря и пройдя все дороги, он  ничего в мире не заметил, кроме своей души» [7, с. 24].

Внимательно, стихотворение за стихотворением, сборник за сборником исследовал  профессор Е.В. Аничков – известный в начале XX века ученый – поэтическую составляющую Бальмонта: романтик, западник, идеалист, последователь поэзии английской блестящей плеяды,  Гете... И одновременно – дитя своей эпохи, ибо, считал ученый, каждое увлечение Бальмонта, каждая его мечта или «причуда мысли» была связана с грезами и мечтами его современников [1, с. 92]. И в этом, по Аничкову, – один из истоков бальмонтовской «солнечности», ибо она исходит из общечеловеческого начала, из ницшианства, которое опрокинуло своим оптимизмом господствующую в то время не только в России, но и в мире, шопенгауэрскую «скептическую тоску». «"Вольное красное солнце" – завет родной, патриотический. "Вольное красное солнце" – частный и конкретный момент общечеловеческой солнечности, т. е. применение ее к России» [1, с. 98-99]. Очень важное наблюдение ученого: солнечность К. Бальмонта – это некое противоядие декадентским настроениям эпохи и, одновременно, отклик на подъем общественного движения в стране.

Анализируя «Будем как солнце» и «Только любовь», Аничков называет эти книги призывом, в которых Бальмонт «неожиданно для себя стал проповедником нового понимания жизни» [1, с. 86]. В этой «самой доподлинной проповеди» Аничков видит ее смысл в том, что она поэтически перекликается с тем идейным подъемом, что бушевал по России в 1905-е годы [1, с. 86]. Связывая мифологический и революционный посыл стихов Бальмонта, Аничков называет их «призывом к Солнцу»: как Россия, пробужденная ото сна революцией, поднималась, так и лирический герой Бальмонта просыпался от лунной мечтательности своих ранних книг, начиная от «Под северным небом» и до «Тишины», чтобы ярко запылать «Горящими зданиями»: в этом сборнике мы видим, как незаметно заалел восток и как выкатилось и заблистало по росе солнце, оно зажглось и послало на землю свои яркие лучи. « "Солнце, солнце", – простонали сначала так робко, нерешительно привыкшие к чеховским сумракам люди…» [1, с. 86]. Исследователь приходит к выводу, что все зрелые и самостоятельные книги Бальмонта, куда он включает все сборники поэта, начиная от «Горящих зданий» и до «Крадущегося завтра», в сущности, примеры нестройной и разноголосой борьбы, в которой лирический герой понимает и принимает трагедию жизни и все ее ужасы, и в то же время это книги твердой уверенности, что жизнь  прекрасна, что борьбе настанет когда-нибудь конец и «победит какое-то светлое и доброе начало, извечное и грядущее, победное и всепримиряющее» [1, с. 107].

Таким образом, мы видим разное, и по масштабу, и по степени глубины анализа, изучение образов солярной мифологии в наследии  Бальмонта. Закономерно напрашивается вывод о том, что этот аспект его творчества был исследован поверхностно современниками поэта. Как и в каком объеме солярные образы в творчестве символиста рассмотрены советскими и современными российскими бальмонтоведами - вопрос последующих исследований. А вместе с тем нужно отметить, что осмысление данной темы дает возможность увидеть особенность наследования поэтом Серебряного века традиций мировой культуры, открыть собственно бальмонтовское понимание солярных образов и их роль в его художественной картине мира, новые грани поэтики художника-символиста - поэта, чье творчество проникнуто "ароматом солнца" от начала и до конца.

1. Аничков, Е. В. Бальмонт // Русская литература XX века / Под ред. проф. Венгерова С. А. T. l. – М.: Издательский дом «XXI век – Согласие», 2000. – С. 74-108.
2. Анненский, И.Ф. Книга отражений. Серия «Литературные памятники». – М.: Наука, 1979.
3. Айхенвальд, Ю.И. Силуэты русских писателей. Новейшая литература. – Т.3. – Берлин: Слово, 1923.
4. Брюсов, В.Я. Собр. соч.: В 7 т. Т. VI. / Под. общ. ред. Антокольского, П.Г., Мясникова, А.С., Наровчатого, С.С. и др. – М.: Художеств. лит., 1975.
5. Ходасевич, В. Ф. Собр. соч.: в 4 т. Т. 1: Стихотворения. Литературная критика 1906-1922. – М.: Согласие, 1996.
6. Эллис (Кобылинский Л.Л.). Русские символисты. – Томск: Водолей, 1998.
7. Эренбург, И.Г. Портреты русских поэтов. – Санкт-Петербург: Наука, 2002.

Рецензии:

3.09.2016, 17:52 Кобланов Жоламан Таубаевич
Рецензия: Научная статья отвечает всем требованиям. Тема интересная, научные выводы аспиранта краток и ясен.Поэтому рекомендую опубликовать статью. Кобланов Ж.Т.

Комментарии пользователей:

Оставить комментарий