Разделы: Юриспруденция
Размещена 29.01.2018. Последняя правка: 28.01.2018.
Просмотров - 2558

Понятие института иммунитета государственной собственности. Основные концепции.

Воскобойник Игорь Алексеевич

-

Московский государственный университет имени Михаила Васильевича Ломоносова

Студент

Суханов Евгений Алексеевич, доктор юридических наук, профессор, заведующий кафедрой гражданского права Московского государственного университета имени Михаила Васильевича Ломоносова

УДК 347.19

Введение: в данной статье рассматриваются основные подходы к понятию иммунитета государственной собственности как отечественные, так и зарубежные.

Актуальность данной темы заключается в том, что Российская Федерация является активным участником судебных процессов по обращению взыскания на ее имущество за рубежом. Правильное оперирование рассматриваемыми категориями позволяет ормировать эффективную позицию при защите государственной собственности РФ.

Цель работы заключается в правильном определении понятия иммунитета государственной собственности.

Задачей работы является разграничение рассматриваемого института от смежных с ним.

Методы: При написании статьи и проведении исследования использовались формалоно-логический, системно-структурный, сравнительно-правовой.

Научная новизна исследования состоит в том, что рассматриваемая проблема почти не поднимается в отечественной правовой литературе, что влечёт массу правоприменительных проблем.

Понятие иммунитета государственной собственности в международном частном праве

Среди разнообразных участников имущественного оборота образцом стоит государство. Обусловлено это тем, что последнее действует в интересах всего общества, выполняя публично-правовые задачи, а также обладает внушительными ресурсами и полномочиями, позволяющими осуществлять регулирование деятельности иных субъектов гражданских правоотношений. 

В этой связи особенного внимания заслуживает вопрос ответственности государства по взятым на себя гражданско-правовым обязательствам. Происходит это ввиду следующих обстоятельств. Во-первых, в течение нескольких веков (начиная с XVI-го) за государствами, ввиду незыблемого характера государственного суверенитета, признавался абсолютный иммунитет от всех видов ответственности, включая гражданско-правовую, что, конечно, вызывает ряд вопросов, требующих как теоретического, так и практического разрешения. Во-вторых, привлечение государства к ответственности влечёт минимизацию имущественных фондов последнего. Очевидно, что, если государство будет нести ответственность по всем вопросам, связанным с его деятельностью, это впоследствии приведёт к затруднениям в осуществлении его суверенных функций. Однако, с другой стороны, абсолютное отрицание целесообразности несения ответственности публично-правовыми образованиями негативно скажется на интересах участников гражданского оборота. Изложенные обстоятельства свидетельствуют о том, что предоставление иммунитета государству является объективной необходимостью, однако степень его неприкосновенности не должна быть абсолютной.

Исторически сложилось две формы государственного иммунитета: судебный иммунитет и иммунитет государственной собственности. В первом случае речь идёт о том, что суды иностранного государства не управомочены рассматривать исковые заявления в отношении другого государства [1].  Данный вопрос является сугубо процессуально-правовым и не подлежит рассмотрению в настоящей работе. Однако, следует учесть, что в том случае, когда государство обладает иммунитетом от юрисдикции иностранного суда, вопрос об имущественных взысканиях не возникает ни при каких условиях. С другой стороны, если иностранным судом вынесено решение о привлечении иностранного государства к ответственности, то возникает проблема, связанная с допустимостью обращения взыскания на его имущество.

Сущность понятия «иммунитет государственной собственности» раскрывается через его содержание. Так, И.А. Демидов указывает, что иммунитет собственности государства сводится к невозможности применения насильственных действий со стороны того государства, на территории которого такое имущество находится [2]. Однако автор выделяет также иммунитеты от предварительного обеспечения иска и от исполнения решения суда. Представляется, что подобная точка зрения является неверной, поскольку любая из принудительных мер направлена в отношении собственности и, следовательно, входит в содержание рассматриваемого в данной работе института. Схожей точки зрения придерживается Н.А. Ушаков, указывая, что иммунитет государственной собственности означает невозможность применения принудительных мер к его имуществу [3]. М.М. Богуславский выделяет в данном случае две разновидности иммунитетов: от предварительного обеспечения иска и от принудительного исполнения судебного решения [4]. 

Интересной точки зрения придерживается B. Heß, отождествляя иммунитет государственной собственности лишь с иммунитетом от принудительного исполнения судебного решения (enforcement). Между тем, раскрывая далее содержание рассматриваемого понятия, автор указывает на его следующие элементы: иммунитет от обращения взыскания на государственное имущество во исполнение судебного решения, иммунитет от ареста, иммунитет от судебных приказов, направленных на ограничение права собственности государства [5]. E. Wiesinger считает, что рассматриваемый институт означает запрет осуществления принудительных мер в отношении государственного имущества [6]. 

По существу, изложенные выше точки зрения соответствуют законодательной практике отдельных государств и Организации объединённых наций. Так, в соответствии с Законом США «Об иммунитетах иностранных государств» 1976 г. (далее – FSIA 1976 г.) рассматриваемое в данной работе понятие раскрывается через иммунитеты от обеспечительных мер и мер, связанных с принудительным исполнением судебного решения.  Двумя годами позднее был принят закон Великобритании «О государственных иммунитетах» 1978 г. (далее – SIA 1978 г.), воспринявший определение, аналогичное содержащемуся в FSIA.  Конвенция ООН о юрисдикционных иммунитетах государств и их собственности 2004 г. (далее – Конвенция ООН 2004 г.)  устанавливается запрет на введение принудительных мер в отношении государственного имущества как до, так и после вынесения судебного решения.

Российский законодатель пошел по сходному пути, закрепив в Федеральном законе от 3 ноября 2015 г. № 297-ФЗ «О юрисдикционных иммунитетах иностранного государства и имущества иностранного государства в Российской Федерации», что иммунитет государственной собственности означает невозможность применения к государству мер по обеспечению иска и принудительных мер, связанных с исполнением судебного решения.

Таким образом, иммунитет государственной собственности представляет собой невозможность применения судом иностранного государства обеспечительных мер и принудительных действий, связанных с исполнением судебного решения, в отношении государственного имущества, находящего на иностранной территории. Данный институт не следует отождествлять со схожим с ним, на первый взгляд, судебным иммунитетом, поскольку при установлении их наличия используются совершенно разные критерии.  Данный институт имеет значение на той стадии судебного разбирательства, когда вопрос о допустимости рассмотрения искового заявления в отношении государства или же удовлетворения требований его кредиторов уже решён. Поэтому даже решение суда, вынесенное не в пользу государства, ещё не означает, что оно понесёт имущественную ответственность. Видимо, в этой связи разработчики Конвенции ООН 2004 года назвали его «последним бастионом государственного иммунитета» (the last bastion of state Immunity) [7].

Основные концепции государственного иммунитета

Для начала следует определить, что термин «концепция иммунитета» не отождествляется с понятием «вид иммунитета». В последнем случае речь идёт об объекте правовой охраны, в качестве которого выступает либо государство как участник судебного процесса (судебный иммунитет), либо его имущество при решении вопроса об обращении на него взыскания (иммунитет государственной собственности). Под концепциями иммунитета понимаются исторически сложившиеся подходы к применению данных разновидностей.

Первой из рассматриваемых концепций является теория абсолютного иммунитета, которая основана на следующем: 

1) иски к иностранному государству не могут рассматриваться без его согласия в судах другого государства;

2) в порядке обеспечения иска имущество какого-либо государства не может быть подвергнуто принудительным мерам со стороны другого государства; 

3) недопустимо обращение мер принудительного исполнения на имущество государства без его согласия [8].

Данная теория применялась судами начиная с XVII века (первый известный случай применения государственного иммунитета относится к 1668 г.). Приверженность государств к данной теории была обусловлена «священным» характером государственного суверенитета и провозглашением принципа «равный над равным власти не имеет».  Кроме того, считалось, что король (а именно он являлся зеркалом любого государства в тогдашние века) не может совершать каких-либо неверных или неправомерных действий, в связи с чем, вопрос его ответственности вставать не мог (принцип «the King can do no wrong) [9]. Однако, как представляется, наибольшее значение имела крайне низкая степень вовлеченности государства в гражданский оборот.

Ввиду рассмотренных выше обстоятельств, государство могло быть привлечено к ответственности только в случае явно выраженного отказа от иммунитета. Последний, как правило, содержался в международных договорах с конкретными государствами или в арбитражных оговорках к внешнеторговым контрактам.

Однако, с конца XIX века, государства стали шире вовлекаться в коммерческую деятельность, которая тесно связана с международными товарными и финансовыми рынками. Помимо увеличения числа сделок, заключаемых государствами, они стали также более разнообразными. Несколькими десятилетиями позднее государства все чаще стали обращаться к иностранным банкам и международным финансовым организациям для получения кредитов. Увеличилось число юридических лиц публичного права и иных политических образований, активно вовлечённых в гражданский оборот. В этой связи государства начали плавно отходить от теории абсолютного иммунитета. Стоит отметить, что данный процесс носил эволюционный, а не форсированный характер, при этом катализирующим фактором практически во всех государствах служила деятельность судов. 

Важно отметить, что США являлись единственным государством, где не происходило поступательного отхода от теории абсолютного иммунитета, развивающегося в судебной практике, а наибольшую роль, как ни странно, сыграло послание главного советника по правовым вопросам Государственного департамента США 1952 года, в котором он указал, что иммунитет должен предоставляться только в отношении государственных актов, носящих властный характер [10]. Позднее данный подход был отражён в решении Верховного суда США по делу Alfred Dunhill of London Inc. v. Republic of Cuba от 1976 года [11]. В данном деле было заявлено требование к агентам кубинского правительства, которое конфисковало предприятия, производящие табачную продукцию. Агенты нарушили обязательство по выплате неустойки, в связи с чем контрагенты предъявили к ним требования о ее уплате. Несмотря на довод агентов о выполнении ими публичной задачи в связи с поручением кубинского правительства, суд указал, что нельзя признать в качестве властной деятельность по осуществлению торговых операций, поскольку это обыкновенно присуще частным лицам, а не суверенным образованиям. Несколькими месяцами позднее в США был принят FSIA 1976 года, базирующийся на функциональном подходе к государственному иммунитету. 

В Великобритании, напротив, рассматриваемый подход сложился в судебной практике.  В связи с этим следует отметить несколько наиболее значимых судебных решений, повлиявших на становление теории ограниченного иммунитета. Первое решение, где был отражен рассматриваемый подход, вынесено по делу The Charkieh в 1873 году [12]. Суд Адмиралтейства отказался признавать иммунитет за судном, принадлежащим хедиву Египта на том основании, что он не являлся суверенным правителем данного государства. Притом, даже при предположении обратного, следовало бы признать отсутствие иммунитета на том основании, что судно было зафрахтовано частным лицом и предназначалось для коммерческих целей. Дальнейшее развитие подхода было связано с решением по делу Philippine admiral от 1976 года, где суд обратил внимание на следующие обстоятельства: во-первых, не был учтён судебный прецедент по делу Alexander от 1920 года, являвшийся классическим примером абсолютного подхода к иммунитету государства; во-вторых, суд указал, что современная тенденция не позволяет расценивать действия государства как носящие исключительно властный характер и, наконец, было признано нецелесообразным применять доктрину абсолютного иммунитета, учитывая, что государство несёт ответственность по коммерческим контрактам во внутригосударственных отношениях [13]. Закономерная точка в развитии рассматриваемого подхода  была поставлена в решении по делу Trendtex Trading Corporation Ltd v. Central Bank of Nigeria от 1977 года, где состав апелляционного суда указал, что единственно возможным подходом при анализе действий государства может быть разделение его действий на властные (iure imperii) и частные (iure gestionis). В рамках последних государство выступает в качестве юридического лица, осуществляя коммерческую деятельность, не имеющую отношения к реализации публичной власти [14]. Годом позднее, в Великобритании был принят SIA 1978 года, в котором, как и в американский FSIA 1976 года, была отражена концепция функционального подхода.

Немаловажным актом, повлиявшим на становление функционального подхода, является Европейская конвенция о государственных иммунитетах 1972 года (далее – Конвенция 1972 г.). Несмотря на то, что данный акт является обязательным только для семи европейских государств (Германия, Великобритания, Люксембург, Австрия, Нидерланды, Швейцария, Бельгия) можно сказать, что в нем отражена четкая позиция европейских государств, связанная с приверженностью функциональному подходу. Так, в соответствии со ст. 7 Конвенции 1972 г. государство не пользуется иммунитетом, если оно имеет на территории государства, где происходит судебное разбирательство, бюро, агентство либо другое учреждение, через которые оно осуществляет тем же образом, что и частное лицо, промышленную, коммерческую или финансовую деятельность и если судебное разбирательство касается этой деятельности бюро, агентства или учреждения. Очевидно, что понятие иммунитета в соответствии с указанным положением шире, чем в рассмотренных выше актах США и Великобритании, поскольку, помимо коммерческой деятельности, включает в себя промышленную и финансовую [15]. Кроме того, в конвенции заложен принцип nexus, в соответствии с которым на собственность может быть обращено взыскание только в том случае, если она имеет прямое отношение к обязательству или действию, которые являются предметом рассмотрения в суде. Это позволяет защитить имущество государства от необоснованных взысканий его кредиторов.

Принятая в 2004 году Конвенция ООН о юрисдикционных иммунитетах государств и их собственности закрепляет подход, аналогичный содержащемуся в Конвенции 1972 г. Однако данный акт вступает в силу при ратификации его тридцатью государствами, в то время как на данный момент это сделали только 13 государств. Между тем, его роль является существенной, поскольку он отражает современные подходы к содержанию государственного иммунитета [16].

Практика в Российской Федерации долгое время шла по пути применения абсолютного иммунитета. Это связано с тем, что в Советском союзе существовала монополия внешней торговли и, следовательно, любая сделка государства признавалась актом властного характера. Однако в связи с кардинальными экономическими изменениями, началом активного взаимодействия Российской Федерации с иностранными партнерами, привлечением значительных инвестиций в российскую экономику применение данного подхода стало нецелесообразным. По этой причине возникла потребность в создании благоприятной юрисдикционной обстановки в нашем государстве [17]. Кроме того, иностранные государства не учитывали фундаментальный принцип международного частного права – принцип взаимности и, несмотря на недопустимость ареста иностранного имущества на территории РФ и применения иных принудительных мер (поскольку РФ придерживалась концепции абсолютного иммунитета, фактически, до 2016 года), применяли рассматриваемые меры в отношении российского имущества. Следовательно, целесообразность приверженности указанной концепции иммунитета для нашего государства фактически отсутствовала. Ввиду указанных выше причин, был принят Федеральный закон от 3 ноября 2015 года № 297-ФЗ «О юрисдикционных иммунитетах иностранного государства и имущества иностранного государства в Российской Федерации» (далее - Закон), в котором закреплена функциональная концепция государственного иммунитета. Так, в соответствии со статьями 14 и 15 данного закона, меры по обеспечению иска в отношении государственного имущества применяются только в тех случаях, когда государство явно выразило согласие на применение данных мер или зарезервировало или иным образом обозначило имущество на случай удовлетворения спора. Принудительные меры, связанные с исполнением судебного решения, могут быть применены только в том случае, если установлено, что имущество иностранного государства используется и (или) предназначено для использования данным иностранным государством в целях, не связанных с осуществлением суверенных властных полномочий.

На основании изложенного можно сделать вывод о том, что в рамках концепции функционального иммунитета действия государства подразделяются на две разновидности – действия властного (iure imperi) и действия коммерческого характера (iure gestionis). Соответственно, государственное имущество можно разделить на предназначенное для использования в публичных либо коммерческих целях. В последнем случае иммунитет не предоставляется и поэтому на данное имущество возможно обращение взысканий или применение к нему обеспечительных мер.

Таким образом, учитывая, что предметом как гражданского, так и международного частного права являются имущественные отношения, представляется, что концепция функционального иммунитета является наиболее приемлемой. Вступая в гражданское правоотношение, государство добровольно подчиняет себя методу частно-правового регулирования, выступая, по существу, в качестве юридического лица. При отрицании возможности несения ответственности государством по своим обязательствам налицо спорное понимание государства как участника имущественных отношений, которая предполагает вмешательство в правоотношение, по всем параметрам соответствующее гражданскому, публично-правового института иммунитета. Вследствие этого, нарушаются интересы контрагентов государства, которые несут потери, в первую очередь, финансовые. Кроме того, государство выглядит как не самый надежный контрагент, который в любой момент может надеть «публично-правовую маску» во избежание ответственности, что может негативно сказаться на его торговых и иных экономических отношениях.

Следует позитивно оценить недавние изменения в законодательстве РФ об иммунитетах, поскольку это соответствует сложившейся экономической ситуации и общетеоретическим представлениям о данной категории.

1. Seventh report on jurisdictional immunities of States and their property, by Mr. Sompong Sucharitkul, Special Rapporteur (1980) // Официальный сайт Комиссии международного права ООН (Режим доступа: http://legal.un.org/docs/?path=../ilc/documentation/english/reports/a_35_10.pdf).
2. Демидов И.А. Иммунитет государства и его собственности. М.: Наука образования, 2014. С. 49.
3. Ушаков Н.А. Юрисдикционные иммунитеты государств и их собственности. М., 1993. С. 180.
4. Богуславский М.М. Международное частное право: учебник. М.: Норма, 2016.
5. Heß B. The International Law Comission’s Draft on the Jurisdictional Immunities of States and Their Property // European Journal of International Law. 1993. V. 4. P. 277.
6. Wiesinger E. State Immunity from Enforcement Measures. Vienna, 2006. P. 3.
7. Богуславский М.М. Иммунитет государства. М.: Издательство ИМО, 1962.
8. Report on the Draft Articles on the Jurisdictional Immunities of States and Their Property (1991) // Официальный сайт Комиссии международного права ООН (Режим доступа: http://www.un.org/law/ilc/texts/jimm.htm).
9. Mofidi M. The Foreign Sovereign Immunities Act and the "Commercial Activity" Exception: The Gulf Between Theory and Practice // Journal of International Legal Studies. 1999. V. 95.
10. Ryan L. The New Tate Letter: Foreign Official Immunity and the Case for a Statutory Fix // Fordham Law Review. 2016. V. 84.
11. Alfred Dunhill of London, Inc. v. Republic of Cuba 425 U.S. 682 (1976) (Режим доступа: https://supreme.justia.com/cases/federal/us/425/682/)
12. The Clarkieh [1873] (Режим доступа: http://uniset.ca/other/cs2/LR4AE59.html).
13. Wurm P. Case comment: The Phillipine Admiral // Brooklin Journal of International Law. 1976. V. 3
14. Shaw M. International law. Cambridge, 2003. P. 630.
15. Reinisch A. European Court Practice Concerning State Immunity from Enforcement Measures // The European Journal of International Law. Vol. 17. № 4.
16. Jones v. Ministry of Interior of Saudi Arabia [2006] UKHL 26.
17. Михайлова А. Иммунитет врожденный, приобретенный, юрисдикционный // Информационный интернет-портал Гарант.ру (Режим доступа: http://www.garant.ru/article/692035/).

Комментарии пользователей:

Оставить комментарий