кандидат филологических наук
ВУЗ "Международный гуманитарно-педагогический институт "Бейт-Хана"
преподаватель
УДК 82(569.4)
Трансформация Торы – основа всей еврейской культуры. Трансформация Торы как наивысший штандарт развития иудаизма характеризует и всю мировую еврейскую литературу. Получив свой первый толчок еще в библейскую эпоху выхода евреев из Египта, она продолжает свое развитие в современных респонсах и сегодня.
Еще в период становления хасидизма особую роль в его истории сыграли предания о Беште. Именно они стали первым толчком в развитии и становлении жанра хасидской сказки.
Задачей нашего исследования является необходимость проследить как совершенствовался этот жанр, и как он соизмеряется с философско-литературоведческим понятием «трансформация агады в Торе» и развивал сюжетную канву сказки на литературоведческом уровне.
Если говорить о жанре сказка в целом, то следует обратить внимание на тот факт, что в мировом литературоведении рассматривают сказку как жанр с точки зрения канвы сюжета. Особо знаменательны в этом отношении работы Проппа и профессора Еврейского университета в Иерусалиме Макса Дав Ноя [3]. Но в целом можно говорить о том, что каждый из исследователей ищет канву национального сюжета своего народа в объяснении жанрового своеобразия сказки.
Сказки о Беште в этом отношении являются не просто агадическим повествованием, но и самой широкой разновидностью еврейской сказки как жанра. Хотя существуют хасидские легенды и сказания о Дов Бере Великом Магиде (проповеднике), Якове Иосифе из Полонского, Пинхасе из Кореца и других мудрецах, они не стали настолько популярными в современных респонсах, как легенды о Беште.
Именно народная Слава и стремление изучать Писание в соответствии с понятием»По обычаю Мира тысяча человек приступает к изучению Писания, сто из них продолжают учить Мишну, десять – Талмуд, один будет раввином», в первую очередь выбираются легенды о Беште, так как на территории Украины он стоял у истоков мудрости.
В первую очередь в легендах о Баал Шем Тове мы наблюдаем благочестие и полное посвящение себя Богу. Хасиды в силу своей философии в ранних агадах рисуют Человека, подобного Аврааму. Этот переход в «Яхвистский кодекс» и его талмудирование лежит в основе хасидизма библейского периода еврейской истории, и развивается при переходе в «Жреческий кодекс»:
«рассказывают, что когда все души пребывали в душе Адама, в час когда он стоял у Древа Познания, душа Баал Шем Това ускользнула и не вскусила от плода Древа» [2, с.59]
В хасидских легендах не раз использовался метод трансформации Торы, и, в частности, на уровне описания и формирования образа:
«… душе рабби была дана охрана из шестидесяти героев, подобных тем шестидесяти, что стояли у ложа царя Соломона, охраняя его от ужасов ночи. Эти шестьдесят героев, которые должны были оберегать душу рабби – шестьдесят цадиков, учеников Баал Шем Това» [2, с.59]
Трансформация Торы, характеризующая ранние талмудические предания, получает широкое развитие и в еврейской литературе. Так один из наиболее известных поэтов конца Х1Х – начала ХХ века Шнеур Залкинд, потомок рабби Нахмана из Бреслава, часто в своих произведениях использовал образ шестидесяти великих учеников Баал-Шем-Това.
Благочестивость и служение людям – вот что обычно ложили хасиды ХУШ-Х1Х веков в основу своих преданий о Беште. Именно поэтому предание о рождении Баал Шем Това связано с благочестивостью его отца рабби Элиэзера.
Благочестивые образы традиционно у хасидов связаны с выполнением 12 Божественных заповедей, при этом трансформация Торы шла не через Вавилонский Талмуд, а, непосредственно, пересекалась с письменным источником библейского периода еврейской истории, т.е. с ТаНаХом.
Сюжет о деяниях Баал Шем Това постепенно наполняется вводными дополнительными сюжетами внутри гипертекста. Так внутри притчи «Женитьба» мы просматриваем несколько сюжетов:
а) жизнь Исраэля Баал Шем Това в хедере и его объяснение трудных мест Талмуда ученикам;
б) рабби Гершом из Кутова знакомится с Баал Шем Товом и умоляет взять в жены его дочь;
в) Баал Шем Тов показывает свою скромность перед будущей невестой и ставит ей условия;
г) Баал Шем Тов и его жена уходят в горы и живут в полной бедности.
В целом сюжет этой притчи ставит перед собой общую цель раскрыть благочестие хасидов и поставить перед ними задачу, заключенную в служении Богу.
В агаде «Заклинание» речь идет о Божественном Завете передачи Писания Баал Шем Тову. Трансформация агады в Торе происходит именно на сюжетном уровне. Рисуя необразованного Баал Шем Това хасиды стараются сначало подчеркнуть, что благочестивость заключена не в том, чтобы талмудировать Вавилонский Талмуд, а в том, чтобы обратить внимание на метод «пилпул-хиллуким» и его роль в образовании. Кроме того, в данном сказании особое внимание обращается на мистику, как направление особо характеризующее хасидизм. При этом Бог убивает сына Адама Баал Шема, и так неизвестный сказитель подчеркивает особую роль Баал Шем Това в жизни еврейского кагала. При этом также подчеркивается необходимость веры в Бога и самоотречение во имя Его поступков.
Жизнь еврейской общины и все то, что в нею связано постоянная тема обсуждения в еврейской среде. Многие еврейские писатели и народные сказители уделяли этому аспекту особое внимание. Сказания и притчи о Беште во многом с точки зрения трансформации Торы стали основой для будущих произведений, в которых их сюжеты претерпевают изменения. Так притча «Женитьба», повествующая о том, как женился Баал Шем Тов, фактически трансформировалась в сюжетах рассказов Ицхака Лейбуша Переца.
Благочестие окружающее хасидов и их преданность служению Богу, приводят к тому, что неизвестный сказитель, раскрывая образ Баал Шем Това делает его настолько скромном, что и жена его становится также скромной и готовой принять все испытания:
«Перед тем, как удалиться в брачные покои, Баал Шем Тов открыл жене свой секрет, а та обещала, что не выдаст его, чтобы не случилось. Исраэль сказал ей также, что впереди их ждут великая бедность и большие испытания. На что жена ответила: «Пусть все будет, как будет» [2, с.64]
Это же стремление отдать себя всего до капли людям прослеживается и в рассказе Ицхака Лейбуша Переца «Мендл, муж Брайны», где писатель полностью трансформирует сюжет притчи «Женитьба» о Беште и рисует в своем рассказе женщину, полностью отдающую себя своей семье:
«… она не голодна, и умоляла мужа
- Ешь, Менделе, ешь! Что ты равняешься со мной? Изучение Торы оставляет силы. – говорила она по древнееврейски.
- Ослабляет силы, хочешь ты сказать?
- Пускай ослабляет…Или как сказано в «Поучении отцов», не изучая Торы, не добудешь хлеба. - промолвила она снова по древнееврейски. – Изучающий Тору должен кушать [4, с.43]
Сюжеты о Беште в своем художественно познавательном аспекте также проходят через трансформацию от Торы к Вавилонскому Талмуду. Сюжет из Вавилонского Талмуда о том, как Авраам пытается принести в жертву своего сына Исаака дает следующее описание:
«Но так как место жертвоприношения Исаака должно было стать обителью Духа Святого, совершилось чудо: по мановению перста Божьего, окружающие долину горы сомкнулись и образовали одну горную возвышенность, достойную служить подножием для Духа Вечного» [1, с.60]
Этот же элемент мы наблюдаем и в притче «Тора-спасительница»:
«Однажды, когда Баал Шем Тов глубоко погрузился в свои размышления, он забыл, что стоит на краю пропасти, и занес над обрывом ногу. В ту же минуту соседняя гора сошла со своего места, продвинулась в плотную к той, на которой стоял Баал Шем Тов, и он мог спокойно продолжать свой путь». [2, с. 64]
Вера в то, что Адонай не покинет Человека проходит через все творчество хасидских сказителей, при этом трансформация Торы, как наивысший этап развития мысли Человека, преломляясь, способствует развитию еврейской литературы современности и переходит в еврейскую литературу будущего.
Комментарии пользователей:
Оставить комментарий