Статья опубликована в №75 (ноябрь) 2019
Разделы: Журналистика, Лингвистика, Литература, Филология
Размещена 23.11.2019. Последняя правка: 23.11.2019.
Просмотров - 1403

ЯЗЫК ИСТОРИЧЕСКОЙ ПУБЛИЦИСТИКИ АВТОРОВ «ТРЕТЬЕЙ ВОЛНЫ» РУССКОЙ ЭМИГРАЦИИ

Байбатырова Наиля Мунировна

кандидат филолоогических наук

Астраханский государственный университет

доцент

УДК 82-9

Введение.

Свобода слова, гласность, ставшие доступными в СССР только в период «перестройки», значительно раньше стали теми духовными благами, которыми могли воспользоваться российские журналисты, писатели, деятели культуры, покинувшие страну после 1970-х годов. История России являлась острой темой для обсуждения в публицистике русского зарубежья второй половины XX века. Звучали как критические мнения сторонников западного пути развития страны, так и высказывания об особой миссии государства. Предметом дискуссий стала российская история дореволюционного периода, а также события советского времени, его политические персонажи. Особый язык исторической публицистики отражал взгляды и мнения о прошлом, настоящем и будущем страны.

Актуальность.

Представители русского зарубежья активно обсуждали на страницах прессы исторические события и проблемы России. В эмиграции были написаны публицистические труды на тему дореволюционной истории, книги о событиях становления советской власти, о политических фигурах Советского Союза. В течение двух последних десятилетий XX века в среде русского зарубежья (раньше, чем в советской России) начался процесс десакрализации фактов и лиц российской истории. Это нашло отражение и в особом языке исторической публицистики русского зарубежья. В настоящее время актуальными являются вопросы оценки отечественной истории, а также отражение публицистической позиции авторов с помощью языковых средств.

Основная часть.

Одной из ключевых характеристик эмигрантской публицистики 1970-1990-х годов можно считать ее опору на историческую документальность, что непосредственно отразилось на языке статей, выступлений, публицистических книг. Между тем документальная база текстов А.И. Солженицына, А.Д. Синявского (Абрама Терца), Э. Лимонова, А.А. Зиновьева кардинально отличалась от исторической фактологичности западных публицистов.

В публицистической работе «Основы советской цивилизации» [6], принадлежащей перу редактора одного из известных эмигрантских журналов «Синтаксис» Андрею Донатовичу Синявскому, исследуется коммунизм как особая историческая формация. В основе книги – курс лекций, прочитанный им в Сорбонне в 1978-1984 годах. Писатель, издатель, публицист исследует не столько историю советской цивилизации, сколько её теорию. Язык книги метафизичен. Подробно рассматриваются основные постулаты или краеугольные камни советской системы, такие как «революция», «государство», «новый человек» и т.д. Лингвистическая природа «Основ советской цивилизации» строится на типизации, исторической образности. Эмоциональную выразительность придают литературно-художественные изобразительные средства. Автор детально анализирует лингвистические средства в нарицательных и собственных именах советской эпохи. В главе «Государство – церковь. Сталин» А.Д. Синявский пишет: «...Сталин о своем истинном имени «Джугашвили» - не любил вспоминать и сразу ввел в обиход громкое понятие «Сталин», в котором слышится «сталь» и кем этот человек «стал». И этот человек стал «Сталиным», определив собственным именем всю новую, стальную эпоху» [6, с. 111]. Далее упоминаются однокоренные слова и ассоциативные понятия: сталевары, которые стали пользоваться особым почетом в 1930-х – 1940-х годах; «сталинские соколы» - так называли военных летчиков; роман Н. Островского «Как закалялась сталь». Так, в лингвистическом исследовании псевдонима «отца народов» присутствуют элементы фонетического, морфемного, стилистического анализа.

Зачастую язык исторической книги «Основы советской цивилизации» А.Д. Синявского провокативен. Так, например, автор вспоминает историю, как «домохозяйка, простая баба, увидела, например, во сне, что она, извините, отдается Ворошилову. А утром вышла на коммунальную кухню и рассказала об этом сне соседке. Та донесла в НКВД, и виновницу отправили в лагерь с забавной формулировкой: “за неэтичные сны о вождях”» [6, с. 122]. Кроме того, цитируются частушки с элементами нецензурной лексики, которые придают исторической публицистике памфлетность.

В публицистической книге «Советский Голем» [1] бывший диссидент Михаил Самуилович Агурский, эмигрировавший в Израиль в 1975 году, использует многочисленную бюрократическую лексику: партократия, милитаристская и военно-техническая олигархия, технократический режим, гонка вооружений. Вместе с тем автор строит свою публицистику на метафорической основе. Он сравнил Советский Союз с мифическим гигантом Големом, вспомнив старинную историю о пражском раввине, создавшем глиняного истукана. Гигант исполнял все приказания хозяина с помощью каббалистических заклинаний. Но когда Голем вышел из повиновения и стал разрушать все окружающее, раввин должен был его уничтожить. М.С. Агурский писал: «Коммунистическая партия всей своей деятельностью, самим фактом прихода к власти создала собственный Голем» [1, с. 9].

Другой представитель русского зарубежья – автор статей по советским вопросам и истории русской революции Д.С. Анин – смог нестандартно взглянуть на исторические события России. Он родился в России в 1913 году и был выслан с родины еще до войны, поселившись сначала в Швейцарии, затем переехав во Францию и США. Печатался в русских, американских, английских и французских журналах, был одним из редакторов «Энциклопедии о России и Советском Союзе», изданной в Нью-Йорке в 1961 году издательством «McGraw – Hill Book Co».

В эмиграции Д.С. Анин жил и работал в Нью-Йорке, стал выпускником Колумбийского университета. По сведениям сводного указателя «Русская эмиграция: журналы и сборники на русском языке» [5] Д.С. Анину принадлежат труды о событиях и исторических лицах России: «Актуален ли Бухарин», «Вожди уходят, проблемы остаются», «Возможно ли сближение?», «К 50-летию Октября», «Ленин и 1917 год», «Новая эра», «О советском бонапартизме», «Об особенности двух революций», «Перспективы и внутренние противоречия большевизма».

Наиболее известной его книгой на родине стала хрестоматия «Октябрьский переворот: революция 1917 года глазами ее руководителей. Воспоминания русских политиков и комментарий западного историка» [2]. Список обвинений А.Д. Анина против Сталина внушителен. Автор подчеркивал, что расчетливый Сталин не только присваивал достижения партии, но и выдавал за свои «важнейшие положения ленинской теории». Известные всем «Апрельские тезисы» получили в последующие годы наименование «ленинско-сталинские». Между тем фактологически установлено, что Сталин высказывался против них после возвращения Ленина в Россию. А.Д. Анин назвал Сталина «хитрецом», разъясняя двойственную позицию политика и после июльских дней, когда Ленин, скрываясь в Финляндии, требовал от партии радикальной перемены курса, а именно ориентации на вооруженное восстание. По утверждению историка, Сталин в тот период не имел четкой позиции и сохранял «иллюзии» и насчет Советов, и насчет Временного правительства.

Книга одного из самых одиозных писателей, публицистов, политиков среди представителей «третьей волны» эмиграции Эдуарда Лимонова «У нас была Великая Эпоха» [4] впервые увидела свет в 1994 году. Она имеет в основе биографический сюжет. Язык данного произведения разительно отличается от привычного научно-документального и публицистического. Описывая события Великой Отечественной войны, Э. Лимонов свободно ввел в текст разговорную, просторечную, сниженную лексику: «Ситуация на фронтах была хреновейшая. Похоже было, что России пришел конец. Немцы, после декабря 1941 года плюнув на Москву, оставили у Курска подкову своих дивизий и нажали на Дон, поперли на Крым и Северный Кавказ» [4, с. 36].

Язык исторической публицистики Михаила Яковлевича Геллера, напротив, подчеркнуто академичен. В его публицистической работе «Вехи 70-летия. Очерк советской политической истории» [3], вышедшей в свет в Лондоне в 1987 году, сделана попытка показать читателю «правду истории». Историк, публицист, писатель и литературный критик неоднократно отбывал наказание в советских лагерях. М.Я. Геллер эмигрировал в 1963 году. В Париже он удостоился звания профессора Сорбонны, а в 1983 году был лишен советского гражданства. «Ценой неисчислимых бедствий, миллионов жертв, Советский Союз, поддержанный демократическими странами, разгромил гитлеровскую Германию. Победителей, как известно, не судят. Но история не может забыть вины советского руководства в трагедии второй мировой войны», - писал М.Я. Геллер о своем восприятии Великой Отечественной [3, с. 63]. В тексте звучат то героическая патетика, то логически аргументированные обвинения, читателю передается взволнованный тон высказываний автора. Работа была опубликована в юбилейный год Октябрьской революции.

Весомая доля исторической публицистики русского зарубежья была посвящена революционным событиям 1917 года. В своей статье «Черты двух революций» [9] один из самых известных на родине и за рубежом авторов «третьей эмиграции» Александр Исаевич Солженицын пытался проанализировать социологическую природу и историческую почву произошедшей в России катастрофы, стремясь разобраться в глубинных причинах такого поворота истории. Язык исторической публицистики писателя-эмигранта ориентирован на идейное содержание его произведений.

Автор пришел к выводу, что революция не могла остановиться на Феврале и что Октябрь был логичной реализацией Февраля. А.И. Солженицын не испытывал симпатии к Октябрьской революции, но и Февральская, по его мнению, не являлась ни справедливой, ни более подготовленной, ни более нравственно оправданной. Традиционно считается, что непосредственным результатом Февральской революции стало отречение от престола Николая II, прекращение правления династии Романовых и формирование Временного правительства под председательством князя Г. Львова. Однако у А.И. Солженицына на этот счет есть другая точка зрения.

В статье «Размышления над Февральской революцией» [8] он обращает внимание на то, что «отречение Николая формально еще не было концом династии, оно удерживало парламентарную монархию. Концом монархии стало отречение Михаила Временное правительство отшвырнуло и убило Думу (и тем более Государственный Совет) – тем самым захватило себе и законодательную власть» [8, с. 17]. Как видим, в тексте А.И. Солженицына соседствуют полярные языковые средства: книжные слова «отречение», «престолонаследник», «династия» и грубо-разговорное «отшвырнуло». Используются и особые эпитеты, например, «аморфная олигархия», «богопомазанная династия», «преступный манифест». Очевидно глубокое погружение автора в национальную традицию оценки исторических событий и исторических лиц, что можно считать характерной чертой солженицынского языка.

В языке этой же статьи, написанной А.И. Солженицыным в эмиграции в 1980-1983 годах, косвенно отражена нравственно-правовая оценка произошедшего. Он утверждал, что «большего беззакония никогда не было совершено, ни в какое царское время» [8, с. 17]. Анализируя три этапа революции: 1905 года, Февраля и Октября 1917 года, - автор русского зарубежья назвал два последних события «грубыми местными военными переворотами» [8, с. 20].

Что же касается самой Февральской революции, то в статье «Как нам обустроить Россию» [7], появившейся гораздо позже, весной-летом 1990 года, А.И. Солженицын прямо называл события 1917 года «хаосом» и сравнивал их с беспределом заката советской эпохи. Автор вновь наряду с книжными лексическими единицами использовал разговорную лексику с элементами просторечной. Современные ему политические силы он называет «нарождающимися партийками», которые натянули «балаганные» наряды Февраля [7].

Выводы.

Таким образом, язык публицистических текстов представителей русского зарубежья на историческую тематику помогал авторам-диссидентам, эмигрировавшим из Советской России во второй половине XX века, открыто высказывать нестереотипные, уникальные и смелые суждения о российских правителях, исторических персонажах, войнах и революциях. Представления об историческом прошлом, а также прогнозы относительно будущего страны были призваны обозначить путь России, ее национальную жизнь. 

1. Агурский М. Советский Голем. – Лондон: Overseas Publications Interchange LTD, 1983. – 75 с.
2. Анин Д. Октябрьский переворот: революция 1917 года глазами ее руководителей. Воспоминания русских политиков и комментарий западного историка. – Рим: Edizioni Aurora, 1971. – 531 с.
3. Геллер М.Я. Вехи 70-летия. Очерк советской политической истории. – Лондон: Overseas Publications Interchange Ltd, 1987. – 95 с.
4. Лимонов Э. У нас была Великая Эпоха. – СПб.: Амфора, 2003. – 192 с.
5. Русская эмиграция: журналы и сборники на русском языке 1920-1980. Сводный указатель статей / Т.Л. Гладкова [и др.]. – Paris: Institut d’etudes slaves, 1988. – 347 c.
6. Синявский А.Д. Основы советской цивилизации. – М.: Аграф, 2002. – 461 с.
7. Солженицын А.И. Как нам обустроить Россию (посильные соображения) // Комсомольская правда, 1990. – 17 сентября.
8. Солженицын А.И. Размышления над Февральской революцией // Родина. Исторический научно-популярный журнал. Специальный выпуск – 2017. – Февраль. – 28 с.
9. Солженицын А.И. Черты двух революций // Русское зарубежье в год тысячелетия крещения Руси. – М., 1991. – С.258-280

Рецензии:

15.12.2019, 22:21 Закирова Оксана Вячеславовна
Рецензия: Статья соответствует основным требованиям, предъявляемым к работам данного типа. Рекомендуется к публикации.



Комментарии пользователей:

Оставить комментарий