Статья опубликована в №109 (сентябрь) 2022
Разделы: Филология
Размещена 17.09.2022. Последняя правка: 17.09.2022.
Просмотров - 381

Психоэмоциональное состояние человека в зеркале современной мордовской фразеологии

Маскаева Вера Александровна

ФГБОУ ВО МГПИ им. М.Е. Евсевьева

студент

Богдашкина Светлана Владимировна, кандидат филологических наук, доцент ФГБОУ ВО «МГПУ им. М. Е. Евсевьева»; Маскаева Светлана Александровна, студент филологического факультета ФГБОУ ВО «МГПУ им. М. Е. Евсевьева»

УДК 1751

Биологическая природа человеческого сознания объясняет преобладание в нем эмоциональной сферы вследствие участия человека в групповых, а также межличностных отношениях с вытекающими из них противоречиями и компромиссными решениями.

Целью нашей работы является изучение психоэмоционального состояния человека в зеркале современной мордовской фразеологии.

Объектом исследования в нашей работе является фразеологизм как способ репрезентации эмоциональной сферы.

Проблема, цель и объект исследования определяют следующие задачи:

1) проанализировать различные подходу современных исследователей относительно сущности и функций эмотивной лексики;

2) изучить специфику отражения в семантике фразеологической единицы чувств и эмоций;

3) выделить фразеосемантические группы, отражающие образные представления о положительных (радости, смехе, любви, привязанности) и отрицательных эмоциях (гнев, тревога, ненависть).

Новизну нашей работы определяет тот факт, что ранее вопрос о сущности мокшанских фразеологизмов с оценкой психоэмоционального состояния человека не подвергался комплексному изучению.

Эмоциональные процессы, являясь объектом межпредметного исследования, подверглись всестороннему анализу в разных научных сферах: философии, психологии, лингвистике. Так, французским психологом конца XIX – первой половины XX столетия, основателем первой во Франции Лаборатории экспериментальной психологии А. Бине была верифицирована гипотеза о первоначальном возникновении мысли в довербальном состоянии в виде эмоционального образа [2, с. 55]. Точка зрения данного ученого была поддержана экспериментально подтвержденными научными выводами ряда исследователей, в частности, Р. Браун пришел к выводу, что до момента осознания фактуальной информации, которая содержится в любом изречении, человек осознает его эмоционально-оценочный компонент [5, с. 322]. В свою очередь, психолог К. Изард рассматривал эмоции как сложную систему, конструирующуюся из нервно-мышечных, нейрофизиологогических, чувственно-переживательных аспектов [8, с. 54], вследствие чего ученый основательно подтвердил позицию А. Бине и ряда других исследователей в области психологии эмоций, что человеческие эмоции детерминируют мысли. Таким образом, из всего вышесказанного следует, что познание окружающего мира происходит посредством мышления, а язык служит средством выражения разного рода эмоций, что в языке наиболее прочно закреплено на фразеологическом уровне языка.

Теоретико-методологическую основу нашей работы составляют труды выдающихся языковедов, в трудах которых эмотивная лексика подвергалась всестороннему рассмотрению. В частности, рассмотрением репрезентации эмоций в фразеологии занимались такие лингвисты, как Б.И. Додонов, В.А. Маслова, Д.А. Романова, С.Л. Рубинштейн, В.Н. Телия, К.Ю. Щербаков, В.И. Шаховский и др., в свою очередь, в мордовском языкознании рассматриваемый нами вопрос ранее комплексному лингвистическому анализу не подвергался.

По мнению Н.А. Красавского, «эмоциональный концепт представляет собой сруктурно-смысловое, культурно обусловленное, лексически или фразеологически вербализованное образование», конструирующееся на понятийной основе, включающей в себя кроме понятийного образа и культурную ценность [9, с. 239].

Согласно точке зрения С.В. Богдашкиной, «фpaзeoлoгичecким единицам мокшаского языка характерна эмоционально-экспрессивная окраска, которая связана c иx красноречивостью, c использованием в ниx apxaизмoв и иcтopизмoв» [3, с. 60].

В свою очередь, В.Г. Гак подчеркивал, что «описание эмоций содержится в предложениях, описывающих эмоциональные потрясения третьего лица, выражая непосредственную реакцию на какое-либо событие» [7, с. 544].

В нашей базовой мы будем считать позицию В.А. Масловой, согласно которой, «план содержания фразеологических единиц, а также закрепленные за ними культурные коннотации сами становятся знанием», т.е. источником когнитивного освоения [10, с. 165]. Система образов, исторически закрепленная в языке является ареалом концентрации информации этнокультурного характера. Согласимся с позицией данного лингвиста что эмоции человека имеют непосредственную связь с параметрическими показателями по горизонтали и вертикали, поэтому спокойствие представляет «нулевую» координату по этой шкале, положительные эмоции связаны с движением вверх (сисемце менельса павазть эзда (букв.: на седьмом небе от счастья), а негативные – с движением вниз (мяндевомс пичефксть эзда (букв.: согнуться от горя).

Отметим, для каждой культуры характерно возникновение культурных коннотаций. Именно поэтому при анализе семантики фразеологизмов в непосредственной связи с его этимологией, отражающей менталитет народа, раскрывается их этнокультурный смысл, что и составляет содержание национально-культурной коннотации.

В результате анализа научно-психологической литературы нами было выявлено, что эмоции могут быть дифференцированы по модальности, интенсивности, продолжительности, функциям, условиям возникновения и т.д. К.Э. Изард выделял следующие «фундаментальные эмоции»: интерес, радость, удивление, страдание, гнев, презрение, страх, стыд [8, c. 198]. В свою очередь, А. Вежбицкая выделяла: 1) эмоции, связанные с «плохими вещами» (грусть, несчастье,  огорчение, печаль); 2)эмоции, связанные с «хорошими вещами» (радость, счастье, удовольствие); 3) эмоции, связанные с людьми, совершающими действия, осуждаемые обществом (ярость, гнев, ярость, гнев, безумие); 4) эмоции, связанные с рефлексией человеком собственного поведения (раскаяние, вина, стыд, унижение, смущение, гордость); 5) эмоции, связанные с отношением к другим людям (любовь, ненависть, уважение, жалость, зависть) [6, c. 66]. В результате анализа художественной мордовской литературы, текстового содержания научно-популярных журналов «Мокша» («Мокша»), «Якстерь тяштеня» («Красная звезда»), издающихся на мокшанском языке, а также Фразеологического словаря мордовских (мокша и эрзя) языков под редакцией Р.С. Ширманкиной, опираясь на классификацию эмоций А. Вежбицкой, нами было установлено, что в репрезентация эмоций во фразеологии ведется в двух направлениях:

1) ФЕ, выражающие положительные эмоции: касфтомс седи (букв.: увеличить в размере сердце «любоваться кем-либо, радоваться на кого-либо»): Стирсь и панчфсь – фкат: касфнек мяльцень лангозост, мзярс панжихть [11, c. 54] (Девушка и цветок – одинаковы: любуйся ими, пока цветут); лямбе кядьса (букв.: темлыми руками «от души, с удовольствием»): Лиякс мярьгомс, аф Варламовти эряволь улемс секретарькс, а Порговти. Тя ломанць сембе тевонзон тиендьсыне лямбе кядьса, арьсесыне оцю седиса [11, c. 54] (Говоря иначе, не Варламову надо бы быть секретарем, а Поргову. Этот человек все дела делает от души, обдумывает всем сердцем); кадомс сюлофтома (букв.: надорвать живот «умереть со смеху»): Кафта кялень марс шовордамась иля пингоня народть пеедезь народть сюлофтома кадолезе, а тяни кашт аш молиец [1, c. 66] (От смешения двух языков в другое время народ со смеху животы надорвал бы, а сейчас все молчат); седиень петема васта (букв.: «место сердечного спокойствия» спокойствие): Фкя-сяка сединь петема вастоц – Маша. Эрь васедемасна – праздник. [11, c. 43] (Одно место сердечного спокойствия – Мария. Каждая встреча с ней как праздник).

2) ФЕ, выражающие отрицательные эмоции: молемс каршек (букв.: идти против кого-либо «возражать, противоречить кому-либо»): Мекольдень пингть Варламов кяжиель, но сонцьке ашезе сода, кинь лангс: кати эсь лангозонза, кати од секретарьхнень – Степашкинть, Алексеевть и Шиндинать лангс, конат молихть каршезонза. [11, c. 55] (За последнее время Варламов был сердит, но и сам не знал на кого: то ли на себя, то ли на новых секретарей – Степашкина, Алексеева, Шиндину, которые идут против него); сафтомс кяшт (букв.: нагнать злобу «рассердить кого-либо»): «Споряманкса, Кеша, вов мезенкса! Мяляфтсак Кратышть пяле спорять, што тонь кяшне киндинге аф сафтовихть?...» [12, c. 54] («Спорим, Кеша, вот по какому поводу! Помнишь у Кратышей ты спорил, что тебя никому не рассердить»); калонь пакарь (букв.: рыбья кость «неприятность»): Мзярда боцькя ведть кружазь ломаттне, Бойкина тердезе Леховть шири и салаване азозе: «А тейть, Илья Борисович, усконь калонь пакарь» [11, c. 44] (Когда бочку с водой окружили люди, Бойкина отозвала Лехова в сторону и тихо сказала: «А тебе, Илья Борисович, привезла неприятность (букв.: рыбью кость)»).

Так, выделенные нами фразеосемантические группы, дают право утверждать, что воплощенные в языке образные представления о положительных (радости, смехе, любви, привязанности) и отрицательных эмоциях (неприязни, гневе, злобе, ненависти) в мордовской картине мира достаточно сложны и находят отражение в системе фразеологических единиц. Кроме того, эмоции в мордовской фразеологии описываются, в основном, в виде внутренних переживаний через различные оттенки этой эмоции, при этом большинство приведенных нами ФЕ построены по схеме «глагол+существительное», реже встречается фразеологическая конструкция «прилагательное+существительное».

Кроме того, следует подчеркнуть, одним из часто функционирующих лексем в структуре фразеологической единицы являются понятия «сердце» и «душа», которые в мордовской картине мире служат центром сосредоточения эмоций. Так, как отмечает С.В. Богдашкина, большинство фразеологических единиц с соматизмом «душа» (сердце) представляют собой фразеологические единства, семантика которых является уже мотивированной отдельными значениями составляющих их слов [4, c. 66]. По своей образности данные фразеологизмы близки к таким тропам, как метафора – шяйтатт седиса карайхть (букв.: черти на сердце скребут), седись верса валови (букв.: сердце кровью обливается), метонимия – кагодонь седи (букв.: бумажное), нумолонь седи (букв.: заячье сердце). В свою очередь, проанализированный нами теоретический материал художественных произведений мордовской литературы позволяет утверждать, что с помощью фразеологизмов с компонентом «вайме» (букв.: душа) описываются многочисленные оттенки чувств и эмоционального состояния: вайме кфтолды (букв.: тревожить душу «волноваться»): Кда кфтолды ваймоце, лучи азк тяниек [1, c. 44] (Если сомневаешься, лучше сразу скажи); ваймось пись (букв.: душу сварить «целиком, полностью отдаться выполнению чего-либо»): Ломанць ни, мярьк, тяфтамка. Аляньке аш ни кода шнасы. Ваймонцка, кле, пидесы, а тевонц тисы… Деряй аф няйсасть? [1, c. 55] (Человек уж, скажи, такой. Отец наш его очень хвалит. Расшибется (букв.: душу сварит), говорит, а дело сделает. Разве не видите?); валда вайме (букв.: светлая душа «человек с доброй душой»): Акулина Никитична, арьсезь ваномок портретть лангс, сетьмоста мярьгсь: «Валда вайме» [12, c. 54] (Акулина Никитична, задумчиво  глядя на портрет, тихо сказала: «Светлая душа»). Так, семантическое поле ФЕ с компонентом «вайме» (букв.: душа) в мордовской картине мира представляет собой центр эмоций, а также человеческого мышления и воли, имеют более широкое распространение в художественной литературе и речи.

Таким образом, сделаем вывод: несмотря на общечеловеческий характер эмоций, языковые средства с помощью которых они выражаются в речи, отражают особенности мировоззрения того или иного народа, что находит яркое воплощение во фразеологии языка.

1. Бебан М А. Тундань нармотть = Весенние птицы: рассказы / М. Бебан. – Саранск: Мордовское книжное издательство, 1959. – 239 с.
2. Бине А. Психология умозаключения / А. Бине. М.: Издательство Карцева, 1889. – 344.
3. Богдашкина С. В. Лингвокультурологическая специфика фразеологических единиц с эмоционально-экспрессивным окрасом в мокшанском языке / С. В. Богдашкина, В. А. Маскаева // Татарская литература и культура в контексте взаимодействия национальных литератур и искусств (к 80-летию профессора Казанского федерального университета Ф. Г. Галимуллина) : материалы Международной научно-практической конференции (Казань, 26–27 марта 2021 г.) / под общ. ред. Ф.С. Сайфулиной. – Казань: Издательство Казанского университета, 2021. – С. 60-65.
4. Богдашкина С. В. Фразеoлoгические единицы с сoматизмoм «сердце» в сoвременнoй мoкшанскoй фразеoлoгии / С. В. Богдашкина, В. А. Маскаева // Родной язык, культура и литература в системе образования: перспективы сохранения и развития : сборник научных статей по материалам Международной научно-практической онлайн-конференции (г. Саранск, 1 февраля 2021 года) / редколлегия: М. В. Антонова, Е. А. Жиндеева (отв. ред.), Л. П. Водясова, О. И. Налдеева, С. А. Уланова; Мордовский государственный педагогический университет. – Саранск: РИЦ МГПУ, 2021. – 1 электрон. опт. диск.
5. Браун Р. Исследование языка и когниции / Р. Браун // Журнал Абнорской и социальной психологии 49. – Нью-Йорк: Свободная пресса, 1954. – 454-462 с.
6. Вежбицкая А. Понимание культуры через посредство ключевых слов / А. Вежбицкая. М.: Языки славянской культуры, 2001. – 287 с.
7. Гак В. Г. Языковые преобразования / В. Г. Гак. М.: Школа «Языки русской культуры», 1998. – 786 с.
8. Изард И. Эмоции человека: [Пер. с англ.] / Кэррол Е. Изард; Под ред. Л. Я. Гозмана, М. С. Егоровой. М.: Издательство МГУ, 1980. – 439 с.
9. Красавский Н. А. Эмоциональные концепты в немецкой и русской лингвокультурах / Н. А. Красавский. Волгоград: «Перемена», 2001. – 495 с.
10. Маслова В. А. Лингвокультурология: учебное пособие для студентов высших учебных заведений / В. А. Маслова. М.: Издательский центр «Академия», 2001. – 208 с.
11. Мокша / Под ред. М. В. Аникиной // литературно-художественный и общественно-политический журнал. – Саранск. – № 2, 2022. – 144 с.
12. Якстерь тяштеня / Под ред. В. Брындиной // Ежемесячный иллюстрированный журнал для мокшанских детей и юношества. – Саранск. – № 8, 2021. – 19 с.

Рецензии:

18.09.2022, 20:57 Азизова Насиба Бахритдиновна
Рецензия: Всем известно, что фразеологизмы являются значительным элементом, отражающий языковую картину народов мира. Целью данной статьи является изучение психоэмоционального состояния человека в зеркале современной мордовской фразеологии. Для раскрытия психоэмоционального (отрицательных, положительных) состояния человека приводиться множество мордовских ФЕ. Статья актуальна, имеет логику изложения, содержит хороший фактический материал, поэтому рекомендуется к публикации.

19.09.2022, 14:05 Акимова Александра Спартаковна
Рецензия: В статье авторы дают классифицируют фразеологические единицы на две семантические группы: ФЕ, выражающие положительные эмоции и ФЕ, выражающие отрицательные эмоции. Авторы пришли к выводу, что воплощенные в языке образные представления о положительных (радости, смехе, любви, привязанности) и отрицательных эмоциях (неприязни, гневе, злобе, ненависти) в мордовской картине мира достаточно сложны и находят отражение в системе фразеологических единиц. Кроме того, эмоции в мордовской фразеологии описываются, в основном, в виде внутренних переживаний через различные оттенки этой эмоции, при этом большинство приведенных нами ФЕ построены по схеме «глагол+существительное», реже встречается фразеологическая конструкция «прилагательное+существительное». Статья рекомендуется к публикации.



Комментарии пользователей:

Оставить комментарий