ФГБОУ ВО МГПИ им. М.Е. Евсевьева
студент
Богдашкина Светлана Владимировна, кандидат филологических наук, доцент ФГБОУ ВО «МГПУ им. М. Е. Евсевьева»; Маскаева Светлана Александровна, студент филологического факультета ФГБОУ ВО «МГПУ им. М. Е. Евсевьева»
УДК 1751
Одним из предпочитаемых способов характеристики ситуаций, языка персонажей, а также речевой манеры (почерка) автора служат фразеологические единицы. Так, фразеология как особый языковой пласт является ценным материалом, подвергающимся творческой модификации, в результате которой возникают неповторимые словесные образы с сохранением художественных атрибутов фразеологических единиц – ритмико-мелодической упорядоченности, афористичности и образности.
Целью работы является анализ фразеологии как новаторского способа поиска путей к «тайникам души» персонажей в произведении В.И. Мишаниной «Ваномать каршеса» («Напротив зеркала»). Из установленной нами цели вытекают следующие задачи:
1) проанализировать пути раскрытия духовного мира героя посредством стилистических языковых средств – фразеологизмов;
2) рассмотреть точки соприкосновения мотива несчастной любви произведения М.И. Мишаниной «Ваномать каршеса» («Напротив зеркала») и рассказа замечательного русского писателя XX столетия И.А. Бунина «Темные аллеи»;
Следует отметить, проблема идиоматичности фразеологической семантики подверглась глубокому анализу в трудах ряда исследователей: А.С. Архангельского, Н.Г. Брагиной, В.В. Виноградова, С.Г. Гаврина, В.П. Жукова, А.В. Кунина, В.М. Мокиенко, Р.Н. Попова, E.H. Толикиной и т.д, что объясняет актуальность нашего исследования. Р.Н. Попов подчеркивал лексемный характер компонентов фразеологической единицы, которые развивают в себе новые, "фразеологические" значения [5, с. 55]. Подчеркнем, в художественном произведении нередко фразеологическая единица претерпевает незначительные трансформации с сохранением связи с первичной семантикой, главной целью подобных модификаций является усиление образности определенного контекста, речи персонажей. Так, С.В. Богдашкина подчеркивает, что «моделированные фразеологические единицы, носящие индивидуально-авторский характер, функционируют только в тексте, в котором они были созданы, хотя часть из них может закрепиться в языке» [1, 44]. Следует отметить, ранее в истории мордовского литературоведения не предпринимались попытки анализа стилистического использования фразеологических средств родного языка как неисчерпаемого источника речевой экспрессии в художественной речи, что определяет новизну нашего исследования. Поэтому мы присоединимся к точке зрения русского исследователя А.М. Мелерович, которая утверждала, что в процессе анализа семантической сущности фразеологического единства следует опираться на компонентный состав всего фразеологизма, формирующий его целостное значение [3, с. 63].
Отметим, велика роль фразеологизмов в раскрытии характера персонажей в творчестве современного мордовского писателя-драматурга В.И. Мишаниной, художественный стиль которой характеризуется особым интересом к духовному миру личности, глубокому философскому анализу его неоднозначно трактуемых поступков и высказываний, новаторскими способами решения коллизий, а также максимальной реалистичностью изображения жизни. В нашей работе мы проанализируем функциональный аспект фразеологизмов в произведении В.И. Мишаниной «Ваномать каршеса» («Напротив зеркала»).
В.И. Мишанина является великолепным психологом, подмечающим все тонкости женской натуры: героиня анализируемого нами произведения гармонична, естественна, вызывает подлинное восхищение и сочувствие. Такое чувство, как любовь, по мнению ряда психологов, являющееся самым сильным по сравнению с другими чувствами, возвышает человека, позволяет испытывать радость и счастье, однако это многогранное чувство может в одночасье подвергнуть человека к сильным страданиям и мукам, что и происходит с героиней рассказа (автор не называет имен героев, что придает произведению особый шарм). Любовь для героини в большей степени служит испытанием, нежели некой усладой или наградой: она смогла сохранить в себе и пронести это нежное чувство через всю жизнь и надеется как и прежде на воспроизведение отношений.
Следует отметить, автор не акцентирует внимание на внешнем образе (в рассказе отсутствуют обширные описания черт лица и одеяний) героев, однако сосредотачивается на эмоциональном движении души: Да аф сяшкава ни сиредень. Сельмеширьхконе аф ламода новольсть да шамазе цютькада олась. <…> «Стирелень – паролень, садса мазы марелень, тяни арань авакс – эрян баяравакс», ‑ тяфтанга морсихть» [4, с. 33]. (Не так сильно и постарела. Появились круги под глазами, да и лицо немного побледнело. <…> «Девушка – красавица как наливное яблочко, а женщина как барыня», ‑ и так поется в песне). В произведении М.И. Мишаниной любовь – неуловимая, временная, хрупкая, ‑ не обещает счастья, а только манит за собой, дарит призрачный свет радости: героиня и через года не может найти душевного успокоения и ждет любовного ответа на свои чувства от женатого мужчины. Тяготящее сознание запретное чувство причиняет героине боль и подвергает ее терзаниям совести: Ськамот эрязь мезе аньцек прязт аф сай. Мезе нинге тейне эряви, касфтыне стирезень, пайгокс ащи кудозе, тракскязе, работазевок цебярь – сембе вастозе. Вов тяфта, каяда лангозон сельме. Э-э, тят корхта, це! Седиезе, седиезе аф вастсонза, шокши, сясы арама вастозень аф муян. Монць муворусь. И меезнди тетьконе сельмонень лиянь аля лангс! [4, с. 33] (Одинокая жизнь какие только мысли не впустит в голову. Что еще мне надо, вырастила дочь, куполом стоит дом, корова, и работа хорошая – все имеется. Вот так, завидуйте (досл.: «бросьте взгляд»). Э-э, что и говорить, це! Сердце, сердце не на месте, тревожится, место себе найти не могу. Сама виновата. И зачем только имела виды (досл.: смотрела) на чужого мужчину!). Так, богатая фразеологическими единицами речь героини позволяет с первых страниц задуматься о противоречиях в ее характере, сложности человеческой жизни в целом: при всей трагичности любовной истории героиня не терпит сочувствия в свой адрес – удовлетворенность жизненным укладом не позволяет ей этого сделать.
Проанализированный нами текст художественного произведения позволяет заключить, что значительная часть фразеологических единиц используется автором преимущественно в речи героини как новаторский способ поиска путей к «тайникам души» (объяснения поступков, раскрытия характера), в меньшей степени – при описании образной характеристики персонажей в целом: поведения: Корхтайхть вдь: кие кедьстонза кармай лисендема – ся цебярь тяза ученда, авардема кармай [4, с. 33]. (Как говорится: кто из себя выходить будет – тому не видать ничего хорошего, кроме печали); пожеланий: «Ах, афпарсь матолензе, туткоткс [катоти], тяса шабане вачедот, а тон вайвелезда тетькат!..» [4, с. 33]. («Ах, прах бы тебя побрал, противный [кот], здесь дети голодными сидят, а ты сметану съел»); физического состояния: Кепсине сялги куяр кодоркснень – нинге вяшкяняшкатка ашесть шача. А сюлоне чивордсть умбрав лямть эзда [4, с. 34]. (Подняла стебли огурцов – еще цветки не сформировались. Захотелось есть); радости: Сяканясь пялеваль вайвелезда. Кандыне куцють кургозон и бта еньда лисень [4, с. 33]. (Банка была наполовину полна сметаной. Поднесла ложку ко рту и будто ума лишилась); тревоги: Пянкштадсь седиезе, да поздна ульсь, варжайть сускондыть кенерьбакарьхнень [4, с. 34]. (Екнуло сердце, да было уже поздно, попробуй локти кусать); прозрения, догадки: И эзкок прясон кфчадсь мяль: и катоське вдь кельгсы вайвелезть, мес лангозонза аф путомс! [4, с. 33] (И мгновенно в голову пришла мысль: и кот любит сметану, почему бы не повесить мой проступок на него!) и т.д.
Истинное душевное состояние, завуалированное мнимой оболочкой счастливого человека, передается через эмоциональный отклик других персонажей и ощущения самой героини: А ошень инженерсь прянцка ашезе няфне вели. Тяни, тняра кизода меле, сась и якафты веле кувалмова сенем брюкаса. Мон, дураконясь, занавескать эшксста мельганза ванондан. А сон, шяйтанць, ефси ашезь полафта, афоли сядонга мазомсь. Улхка васьфтине ки лангса, и на, лоткань каршезонза, шуфтомонь, шамазе крвязсь. Кеподине сельмонень, ванан, лофташкодсь [4, с. 33]. (А городской инженер не появлялся (досл.: головы не показывал) в деревне. Теперь, после стольких лет, приехал и ходит в своих синих брюках. Я, дурочка, за занавеской поглядываю за ним. А он, черт, совсем не изменился, если только еще больше похорошел. Некогда встретились на дороге, остановилась перед ним, остолбенела (досл.: одеревенела), лицо запылало. Подняла глаза, смотрю, побледнел). Приведенный фрагмент доказывает, что используемые автором фразеологизмы в данном контексте приводят к мысли, что оба героя чувствуют вину в неосуществившейся счастливой жизни. Особенностью произведения является то, что автор желает показывать любовь на пике расцвета, подчеркнуть ее ценность и богатство, пренебрегая изображениями ее превращения в жизненные обстоятельства в виде брака. Именно в этом состоит ключевая концепция представления М.И. Мишаниной в произведении «Ваномать каршеса» («Напротив зеркала») о земной любви.
Рассказ М.И. Мишаниной в высшей степени глубок несмотря на малый объем: философское звучание произведение получает за счет авторской заинтересованности организацией духовного мира любящего человека: Ватта, пяле ве ни, омбоцеда кукоряйхть атякшне, а мон ваномать инголе срмафксонень лувондан. Седиезе таколды, мярьгат, киньге учи. Матома толсь. <…> Вай, кие? Чакайхть! Веньгучкать!... <…> Тя сон… Аф, аф панчса. А пади, аф сон, шут содасы, кие… Аньцек кизефтьса… А меле, кда сон, пади, марнек эряфозень учендан эсонза… [4, с. 35]. (Посмотри-ка, полночь уже, во второй раз успели пропеть петухи, а я все перед зеркалом считаю свои морщины. Сердце ноет (досл.: бьется), как будто ждет кого-то. Пора тушить свет. <…> Вай, кто? Стучат! Ночью!... Это он… Нет, не открою. А может, не он, шут знает, кто… Только спрошу… А после, если он, может, всю жизнь ждала только его…). Так, фразеологизм «седись таколды» (букв.: сердце бьется «переживать, волноваться») наполняет контекст ожиданием чего-то желаемого, соединенное с уверенностью в возможности осуществления.
Отметим, мотив несчастной любви во многом роднит произведение М.И. Мишаниной «Ваномать каршеса» («Напротив зеркала») с рассказом замечательного русского писателя XX столетия И.А. Бунина «Темные аллеи»: через года героини пронесли неугасаемую любовь к возлюбленному; не смогли до конца простить его за предательство; состоялись в жизни (Надежда, героиня произведения «Темные аллеи» – владелица постоялого двора: «И все, говорят, богатеет. Деньги в рост дает» [2, с. 122]; героиня произведения «Ваномать каршеса» («Напротив зеркала») имеет дочь, дом и хорошую работу), но обе героини не нашли себя в любви. Однако момент открытого конца произведения, дающий надежду на благоприятное для Мишанинской героини развитие событий, является главным различием между данными произведениями.
Таким образом, произведение В.И. Мишаниной затрагивает вечную тему – «горькой» любви, построенной во многом на противоречиях. Рассказ сконструирован ассоциативным способом: связь между частями целого определяется понятийными и образными авторскими ассоциациями. В свою очередь, наличие в языке произведения многочисленных фразеологических единиц объясняется реализацией следующих стилистических целей: ФЕ как образная языковая единица, участвующая в создании художественного образа; ФЕ как средство оформления авторской позиции; однако значительная часть фразеологических единиц используется автором преимущественно в речи героини как новаторский способ поиска путей к «тайникам души».
Рецензии:
26.09.2022, 18:40 Эминли Беюкханум Ибрагим
Рецензия: В данной статье фразеология анализируется как новаторский способ поиска путей к «тайникам души» персонажей в произведении В.И. Мишаниной «Ваномать каршеса» («Напротив зеркала»). В статье проблема идиоматичности фразеологической семантики подверглась глубокому анализу. Велика роль фразеологизмов в раскрытии характера персонажей в творчестве современного мордовского писателя-драматурга В.И. Мишаниной, художественный стиль которой характеризуется особым интересом к духовному миру личности, глубокому философскому анализу его неоднозначно трактуемых поступков и высказываний, новаторскими способами решения коллизий, а также максимальной реалистичностью изображения жизни. ФЕ как средство оформления авторской позиции используется автором преимущественно в речи героини как новаторский способ поиска путей к «тайникам души». Я рекомендую статью к публикации.
Комментарии пользователей:
Оставить комментарий