Статья опубликована в №41 (январь) 2017
Разделы: Юриспруденция
Размещена 05.01.2017.
Просмотров - 1911

Перспективы законодательного расширения границ судебного контроля за деятельностью Национальной гвардии Украины

Байрачная Татьяна Александровна

нет

Харьковский национальный университет внутренних дел

аспирант кафедры общеправовых дисциплин факультета № 6

Научный руководитель: Теремецкий Владислав Иванович, доктор юридических наук, доцент, заведующий кафедрой уголовного права и правосудия Международного экономико-гуманитарного университета имени академика Степана Демьянчука

УДК. 342.92

Введение. Систему контроля за деятельностью Национальной гвардии Украины (далее – НГУ) как военного формирования с правоохранительными функциями на законодательном уровне закреплено в ст. 6 Закона Украины «О демократическом гражданском контроле над Военной организацией и правоохранительными органами государства». Контроль со стороны судебных органов (судебный контроль) составляет самостоятельный вид государственного контроля. Это основанная на законе деятельность судов по проверке правомерности актов и действий органов управления, их должностных лиц с применением, если возникает необходимость, правовых санкций [1, с. 669].

Актуальность. Вызывает внимание тот факт, что среди названных в указанном выше Законе субъектов законодатель в отдельных разделах нормативно-правового акта определяет определенные полномочия каждого из них за исключением контроля со стороны судебных органов и органов прокуратуры. В ст. 6 Закона сказано лишь, что такой контроль осуществляется способом, предусмотренным Конституцией и законами Украины. Впрочем, говорить о расширении надзорных полномочий прокуратуры за деятельностью НГУ в свете Стратегии устойчивого развития «Украина – 2020» [2] не усматривается перспективным. Внесенные (на основании Закона Украины от 02.06.2016 № 1401-VIII [3]) в Конституцию Украины изменения вообще оставили за прокуратурой лишь три основные задачи (см. ст. 131-1).

С учетом указанного особенно обостряется вопрос о так называемой «институциональной способности» обеспечения прав человека во время деятельности НГУ со стороны судебных органов.

Целью статьи является анализ содержания осуществления судебного контроля за деятельностью НГУ. С учетом результатов достижения этой цели, среди задач научного исследования возникает вопрос о целесообразности расширения границ осуществления этого вида контроля за деятельностью правоохранительных органов (на примере совершенствования законодательства по функционированию Национальной гвардии).

Методы исследования. Методологической основой статьи является совокупность общенаучных и специальных (конкретно-научных) методов научного познания, применение которых обусловлено спецификой предмета и объекта исследования.

Научная новизна. В контексте административно-правовых исследований теоретическое обсуждение сущности и проблем осуществления судебного контроля можно найти во многих научных публикациях. При анализе эмпирического материала мы опирались на труды Д. М. Бахараха, В. І. Василинчука, В. М. Гаращука, В. О. Глушкова, В. С. Дороша, В. К. Колпакова, Д. М. Лук’янця Л. П. Скалозуба, Х. П. Ярмаки и других ученых. Несмотря на наличие сформированного научного представления о сущности этого вопроса, содержание и перспективы дальнейшего совершенствования контрольной деятельности со стороны судебных органов за функционированием военных формирований и правоохранительных органов не утрачивает своей актуальности. Кроме того, научный интерес к этой проблематике обостряется на фоне очередного этапа реформирования судебной системы в Украине.

Изложение основного материала.

Учитывая направленность этого исследования, интересным представляется рассмотрение деятельности судов общей юрисдикции, осуществляющих судопроизводство по гражданским, уголовным, хозяйственным, административным делам, а также дел об административных правонарушениях в которых стороной выступает НГУ. С учетом того, что непосредственно военнослужащие НГУ не наделены законом правом составления протоколов и принятия решений по делам об административных правонарушениях, предметом судебного контроля в таких видах производства может быть поведение военнослужащих НГУ, как субъектов возможных правонарушений. Так, на сегодняшний день можно констатировать значительное количество судебных разбирательств по поводу распития военнослужащими пива, алкогольных, слабоалкогольных напитков (ч. 1 ст. 172-20 КУоАП). Значительный процент таких дел об административных правонарушениях по результатам рассмотрения (в чем и проявляется судебный контроль за законностью) возвращается на доработку из-за недостатков оформления соответствующих материалов: «Содержание протокола не содержит сведений, необходимых для правильного разрешения дела, а именно: не указано место и время совершения вышеупомянутого правонарушения…» [4] и другие подобные примеры из судебной практики.

Среди вопросов судебного контроля, так же, как и других видов контроля могут быть отношения не только внешней, но и внутренней деятельности НГУ. Среди них распространены дела по спорам из отношений публичной службы. При этом многие из них пересматриваются в судебных инстанциях высшего уровня согласно законодательству. Примером может служить иск, поступивший в Запорожский окружной административный суд (ответчики: командир в/ч 3057 НГУ, командующий НГУ) о признании незаконным и отмене приказа командующего НГУ «о привлечении истца к дисциплинарной ответственности»; признании незаконным и отмене приказа командующего НГУ, согласно которому с истцом прекращен (расторгнут) контракт и он освобожден от военной службы [5].

Основное содержание судебного контроля как способа обеспечения законности в деятельности НГУ, заключается в правовой оценке, которую дает суд, действиям и (или) решениям, как отдельных военнослужащих, так и должностных лиц подразделений НГУ. Из содержания ст. 14 Закона Украины «О Национальной гвардии» можно выделить две возможные ситуации, которые при определенных обстоятельствах могут стать предметом судебного разбирательства: первая из них может быть создана незаконными решениями, действиями или бездействием органа управления НГУ, вторая – действиями (решениями) военнослужащего(ей) НГУ при осуществлении ими своих полномочий. В каждом случае, первое, что должен выяснить суд – это пределы полномочий каждого из указанных субъектов (со стороны НГУ). И на основании этого – имело ли место нарушение, будь то: незаконные действия, превышение полномочий, невыполнение действий, которые по закону входят в обязанности НГУ и т.д. Так, в мотивировочной части постановления по делу об административном правонарушении, предусмотренном ст. 185 КУоАП «Злостное неповиновение законному распоряжению или требованию полицейского при исполнении им служебных обязанностей, а также совершение таких же действий в отношении члена общественного формирования по охране общественного порядка и государственной границы или военнослужащего в связи с их участием в охране общественного порядка» суд подчеркнул, что ответственность лица наступает за злостное неповиновение не просто распоряжению или требованию уполномоченного лица, а законному. Кроме того, это требование или распоряжение должны исходить от уполномоченного лица в связи с выполнением им служебных обязанностей [6]. Если при этом устанавливаются нарушения законности, то судебный орган принимает соответствующие меры и привлекает виновных к ответственности.

При рассмотрении этой проблематики и достижении целей настоящего исследования интересна позиция В.С. Дороша. Ученый достаточно полно приводит основные признаки судебного контроля, которые можно экстраполировать на контроль за деятельностью НГУ (в этой статье мы приведем лишь краткий их перечень). Во-первых, субъектом осуществления такого контроля является система специально уполномоченных органов – судов. Во-вторых, – это общий характер судебного контроля. В-третьих, – это правовой характер судебного контроля. В-четвертых, особый порядок исполнения судебного контроля. В-пятых, – это пассивный характер судебного контроля. В подавляющем большинстве случаев инициаторами судебного контроля выступают не судебные органы, а другие, лично заинтересованные субъекты правоотношений. В-шестых, – это альтернативность судебного контроля. Судебный контроль, выполняя функции социального управления, не является его обязательной функциональной стадией, поскольку выступает лишь дополнительной гарантией обеспечения законности в деятельности субъектов публичного управления. В-седьмых, осуществление судебного контроля заканчивается правовым результатом, то есть принятием решения об устранении нарушения законности или об отказе в удовлетворении требований при их необоснованности, то есть принимается решение, которое ликвидирует обстоятельства, послужившие поводом для проведения контрольной проверки [7, с. 160–161].

В.К. Колпаков справедливо подчеркивает, что результаты контрольной деятельности судов отражаются в: 1) частных определениях, которые постановляются в конкретных делах; 2) представлениях, в которых, в отличие от частных определений, обобщаются типичные нарушения законности, условия и причины, способствующие их проявлениям [8, с. 670]. Как уточняют В.А. Глушков, В.И. Василинчук и другие ученые «фактически это то, как суд при рассмотрении конкретного вопроса, конкретного дела имеет возможность реагировать на нарушения, допускаемые в сфере осуществления властных полномочий, и соответствующим образом корректировать правоотношения» [9, с. 41]. Рассматривая дела в которых одной из сторон является орган государственного управления суд (судья) оценивает их с точки зрения соответствия закону и принимает соответствующее решение по делу, которое может изменить или отменить управленческое решение (акт управления), то есть фактически вмешиваясь в управленческую сферу деятельности государственного органа. В качестве примера, В.М. Гаращук приводит дела о незаконном увольнении (когда суд восстанавливает истца на работе). Именно такой пример из судебной практики по спорам из отношений публичной службы приводился выше. По мнению ученого – это прямая (непосредственная) форма вмешательства суда в деятельность органа государственного управления. При рассмотрении дел, вытекающих из правонарушений (как правило уголовных), наряду с решением вопроса о виновности лица и его ответственности, суд проверяет законность действий государственных органов, должностных лиц, граждан, фигурирующих в деле. Если суд установит нарушение закона он выносит частное определение. Таким образом, суд сообщает о необходимости принятия мер по их устранению и недопущению в будущем. Но этим он (суд) не меняет реальное положение дел адресата – обязанность принять управленческое решение по исправлению ситуации возлагается на должностных лиц этого органа [10, с. 269–270]. В этом заключается косвенное (опосредованное) контролирующее влияние суда на деятельность подконтрольных объектов.

Также следует обратить внимание на «разрешительную» форму судебного контроля. Принятие разрешения или запрета на проведение определенных действий, существенно влияющие на основные права и обязанности человека, законодатель относит к исключительной компетенции судебных органов. Наиболее характерные примеры содержит уголовное процессуальное законодательство, в частности это применение мер обеспечения уголовного производства или проведения определенных следственных действий (обыск) на основании постановления следственного судьи (ст. 132, 234 УПК Украины и др.). Впрочем, административно-правовые отношения также в некоторых случаях требуют предварительного принятия (разрешения или ограничения) суда. Например, когда речь идет о проведении внеплановых ревизий (ст. 11 Закона Украины «Об основных принципах осуществления государственного финансового контроля в Украине»). Схожими с указанными правоотношениями считается требование законодательства (ст. 182 КАС Украины) относительно обязательности обращения субъектов властных полномочий в суд с иском об ограничении реализации права на мирные собрания (в интересах национальной безопасности и общественного порядка).

Следует обратить внимание на определенную особенность деятельности НГУ, а именно законодатель для пресечения массовых беспорядков и групповых нарушений общественного порядка позволяет применять военнослужащим НГУ только специальные средства, и то в случаях, если иные формы предварительного воздействия на правонарушителей не дали желаемых результатов (см. п. 7 ст. 17 Закона Украины «О Национальной гвардии»). Применение вооружения и боевой техники (ст. 19 Закона) для достижения указанной цели не допускается.

Необходимо также подчеркнуть, что право применять вооружение и боевую технику правоохранительными органами предусмотрено только в Законе Украины «О Национальной гвардии». Кстати п. 9 ст. 45 Закона Украины «О Национальной полиции» водометы, бронемашины и другие специальные транспортные средства (в отличие от Закона Украины «О Национальной гвардии») относит к специальным средствам, и предусматривает их применение для: а) прекращения группового нарушения общественного порядка или массовых беспорядков; б) отражения группового нападения, угрожающего жизни и здоровью людей; в) принудительной остановки транспортного средства, водитель которого не выполнил законные требования полицейского остановиться. Но понятие «вооружение» и «боевая техника» включает куда больший набор военного оснащения и механизмов, предназначенных для ведения боевых действий.

Именно поэтому законодатель в большинстве случаев среди оснований применения вооружения и боевой техники в ст. 19 Закона Украины «О Национальной гвардии» предусматривает осуществление таких мер в условиях действия правового режима военного или чрезвычайного положения, в районе проведения антитеррористической операции или специальной операции по обезвреживанию вооруженных преступников, прекращении деятельности не предусмотренных законом военизированных или вооруженных формирований (групп), организованных групп и преступных организаций на территории Украины. Таким образом, применение именно вооружения и боевой техники личным составом НГУ в условиях противостояния групповым нарушениям общественного порядка и пресечению массовых беспорядков в мирное время фактически создает ситуацию, которая выходит за пределы действующего законодательства.

Приведем печальный пример недавних событий в Украине: «31.08.2015 г., в г. Киеве под Верховной Радой военнослужащие НГУ сдерживали противников изменений в Конституцию по децентрализации власти. Взрыв гранаты, которая «прилетела» из толпы привел к гибели военнослужащих НГУ и многочисленных ранений гражданских лиц» [11]. Фактическая бездеятельность (только меры сдерживания и использования специальных средств личной защиты личного состава НГУ) привела к трагическим последствиям. Кроме того, есть и другие примеры по г. Харькову, г. Одессе, где ситуация по массовым беспорядкам и нарушениям общественного порядка могла превратиться в попытку захвата государственных органов власти, нарушению территориальной целостности и единства страны.

Таким образом, возможно, что в подобных ситуация, если возникают обстоятельства, угрожающие публичной безопасности, жизни, здоровью граждан, а также самым военнослужащим НГУ в мирное время следует быть готовыми для пресечения массовых беспорядков и групповых нарушений общественного порядка путем более радикальных мер. Сам факт наличия (развертывание) боевой техники в местах, где происходят указанные социальные конфликты, предупредительное применение отдельных видов вооружения производит превентивный и сдерживающий эффект для толпы. Впрочем, такие ситуации должны быть исключением и максимально гарантировать права граждан от провластного произвола. Поэтому решение о развертывании боевой техники и оснащения военнослужащих НГУ вооружением (в соответствии с нормами принадлежности), «возможность» их применения должен принимать суд по обращению соответствующего руководства подразделений НГУ, которые и должны (при условии получения положительного решения суда) отдавать окончательный приказ о применении вооружения и боевой техники в зависимости от развития оперативной обстановки. Такое обращение должно рассматриваться судом безотлагательно с момента поступления.

Выводы. Итак, предлагаем дополнить статьи 15 и 19 Закона Украины «О Национальной гвардии» новыми пунктами следующего содержания:

– Условия применения мер физического воздействия, специальных средств, огнестрельного оружия, вооружения и боевой техники военнослужащими Национальной гвардии Украины (ст. 15):

 «6. Для получения решения суда о применении вооружения и развертывания (с последующим использованием) боевой техники для пресечения массовых беспорядков и групповых нарушений общественного порядка в мирное время командование подразделения Национальной гвардии Украины обращается в местный суд, в пределах территориальной юрисдикции которого имеют место признаки начала массовых беспорядков или групповых нарушений общественного порядка. Окончательный приказ о применении, а также отмены вооружения и боевой техники личным составом Национальной гвардии Украины предоставляет ответственное за проведение специальных мер лицо в зависимости от развития оперативной обстановки. Вооружение и боевая техника в мирное время должна быть применена с учетом того, чтобы ее влияние имело преимущественно превентивный характер и наносило минимально допустимый ущерб имуществу, здоровью и жизни физических или юридических лиц».

– Вооружение и боевая техника военнослужащими Национальной гвардии Украины применяется для (ч. 1 ст. 19 Закона):

«11) пресечения массовых беспорядков и групповых нарушений общественного порядка в мирное время только на основании решения суда при наличии оснований полагать, что может быть создана ситуация, грозящая национальной безопасности и общественному порядку, жизни и здоровью людей».

Таким образом, предложенные изменения в законодательство направлены на создание дополнительных условий для эффективной деятельности подразделений НГУ при выполнении возложенных на формирование задач, гарантируя при этом должный контроль со стороны судебных органов за их реализацией.

Предметом дальнейших научно-практических исследований должны стать вопросы соблюдения правовых гарантий и судебной защиты лиц – активных представителей общественности при осуществлении ими общественного контроля за деятельностью военных формирований с правоохранительными функциями, в частности, Национальной гвардии Украины.

1. Колпаков В. К. Адміністративне право України : піручн. – 2-ге вид., допов. / В. К. Колпаков. – К. : Юрінком Інтер, 2000. – С. 669.
2. Про Стратегію сталого розвитку «Україна – 2020» : Указ Президента України від 12.01.2015 р. № 5/2015 // Офіційний вісник Президента України. – 2015. – № 2. – Ст. 14.
3. Про внесення змін до Конституції України (щодо правосуддя) : Закон України від 02.06.2016 р. № 1401-VIII // Відомості Верховної Ради. – 2016. – № 28. – Ст. 532.
4. Постанова судді Вінницького міського суду Вінницької області у справі № 127/3455/16-п від 24.02.2016 р. // Єдиний державний реєстр судових рішень [Електронний ресурс]. – Режим доступу: http://reyestr.court.gov.ua/Review/56052010 (дата обращения: 29.12.2016).
5. Ухвала Запорізького окружного адміністративного суду у справі № 808/6864/14 провадження ПРДО/808/4/15 від 26.03.2015 р. // Єдиний державний реєстр судових рішень [Електронний ресурс]. – Режим доступу: http://reyestr.court.gov.ua/Review/43470870 (дата обращения: 29.12.2016).
6. Постанова судді Придніпровського районного суду м. Черкас у справі № 711/8808/16-п від 19.10.2016 р. // Єдиний державний реєстр судових рішень [Електронний ресурс]. – Режим доступу: http://www.reyestr.court.gov.ua/Review/62112148 (дата обращения: 29.12.2016).
7. Дорош В. С. Адміністративне судочинство як одна з форм здійснення судового контролю / В. С. Дорош // Право та державне управління : збірн. наук. праць. – 2012. – Вип. 3. – С. 160–161.
8. Колпаков В. К. Адміністративне право України : піручн. – 2-ге вид., допов. / В. К. Колпаков. – К. : Юрінком Інтер, 2000. – С. 670.
9. Глушков В. О. Судовий контроль у процесі здійснення оперативно-розшукової діяльності / В. О. Глушков, В. І. Василинчук, Л. П. Скалозуб, Л. В. Бортницька // Вісник Вищої ради юстиції. – 2010. – № 3. – С. 41.
10. Администратвное право Украины : учебн. для студентов высш. учебн. заведений. юрид. спец. – 2-е изд. перераб. и доп. / Ю. П. Битяк, В. В. Богуцкий, В. Н. Гаращук и др. ; под ред. Ю. П. Битяка. – Х. : Право, 2003. – С. 269–270.
11. Звиглянич С. Річниця подій під Верховною Радою: За що загинули четверо нацгвардійців : новини за 31.08.2016 р. / Сергій Звиглянич // Інтерент-видання «112 Україна» [Електронний ресурс]. – Режим доступу: http://ua.112.ua/mnenie/khronolohiia-podii-pid-verkhovnoiu-radoiu-255350.html (дата обращения: 29.12.2016).

Рецензии:

11.01.2017, 2:38 Крупнова Любовь Васильевна
Рецензия: Научная статья носит самостоятельный и творческий характер, отвечает требованиям, предъявляемым к такого рода работам. Выводы и предложения, к которым пришел автор, являются обоснованными. Статья рекомендована к публикации.

11.01.2017, 3:08 Теремецкий Владислав Иванович
Рецензия: Отечественный законодатель в системе государственного контроля над Военной организацией и правоохранительными органами государства на первое место ставит судебный контроль. Именно особенностям осуществления судебного контроля за деятельностью Национальной гвардии Украины и посвящена данная публикация. В рецензируемой статье справедливо проанализированы характерные черты и пределы осуществления судебного контроля за Национальной гвардией Украины. Автором на основе анализа законодательства правильно обоснована целесообразность расширения пределов осуществления этого вида контроля за деятельностью военных формирований с правоохранительными функциями. Позитивным является наличие авторских предложений по усовершенствованию действующего законодательства. Статья рекомендована к публикации.

11.01.2017, 18:33 Беляков Константин Иванович
Рецензия: Проблема государственного и общественного контроля над действиями Военных организаций и правоохранительных органов в Украине действительно существует особенно при создавшейся в стране ситуации. Однако, трудно представить необходимость или наличие решения суда, например, в приведенной автором ситуации с гранатой! Кроме того, представляется уместным определение места воинских уставов в осуществлении такого контроля.



Комментарии пользователей:

Оставить комментарий