Публикация научных статей.
Вход на сайт
E-mail:
Пароль:
Запомнить
Регистрация/
Забыли пароль?

Научные направления

Поделиться:
Разделы: Философия
Размещена 30.07.2018. Последняя правка: 28.07.2018.
Просмотров - 866

ФИЛОСОФИЯ КУЛЬТУРЫ АМЕРИКАНСКИХ ИММИГРАНТОВ

Ставропольский Юлий Владимирович

кандидат социологических наук

Саратовский национальный исследовательский государственный университет имени Н. Г. Чернышевского

доцент кафедры общей и социальной психологии

Аннотация:
В публикации рассматриваются особенности современной философии культуры американских иммигрантов. В США право суверенного государства вмешиваться в миграцию оформилось в 1889 году в виде заявления Верховного суда США о том, что полномочия отказывать иностранцам в приёме в американское гражданство являются следствием суверенитета, не связанного никакими договорными, законодательными и конституционными ограничениями. В этом смысле, отказ иностранцам в приёме в гражданство следует считать основополагающим актом суверенитета. Можно утверждать, что концепция американского гражданства в такой же мере зиждется на праве на труд, сколь и на праве избирать и быть избранным, причём за последнюю сотню лет она распространилась по всему свету. Социальные права не только в Америке стали определяться тем, работает ли гражданин.


Abstract:
The feature discusses the peculiarities of modern philosophy of culture of American immigrants. In the United States the right of sovereign States to intervene in the migration was formed in 1889 in a form of a statement of the U.S. Supreme Court that an authority to deny aliens admission to the American citizenship is a consequence of the sovereignty, which would not be bound with any contractual, legal and constitutional constraints. In this sense, the refusal of foreigners in the granting of citizenship should be considered a fundamental act of sovereignty. It can be argued that the concept of the American citizenship to the same extent is based on the right to work as the right to elect and to be elected, and for the last hundred years it has dispersed around the world. Social rights not only in America began to be determined by whether the citizen works.


Ключевые слова:
Суверенитет; государство; миграция; консенсус; власть; натурализация; демократия

Keywords:
Sovereignty; state; migration; consensus; power; naturalization; democracy


УДК 17.032

Человечеству всегда было свойственно мигрировать [1, с. 93.]. Во времена палеолита люди сумели добраться до всех главных мест на глобусе, за исключением Антарктиды. Всецело благодаря миграции, земной шар оказался полностью заселён везде, где имеются пригодные для жизни условия. Миграция возникает там, где существуют значительные различия между территориями. Речь идёт об экологических, технологических, демографических различиях [4, с. 3 – 7.]. Глобальная миграция не тот побочный произвольный процесс, который удобно не замечать, от которого проще абстрагироваться, упрощённо представляя себе политическое общество этаким закрытым клубом, куда входят по праву рождения, и откуда выходят лишь после смерти. Миграция не маргинальна. Сегодня, как и в прошлом, глобальные различия в экономике мотивируют миграцию заметнее всего. Если оставить в стороне проблему беженцев и вынужденных переселенцев, то практически вся современная миграция представляет из себя экономический феномен.

В современных обществах, по сути, работают два принципа: политический и экономический, соответствующие двум различным и нередко противоречивым основаниям для принадлежности к любому обществу. Можно утверждать, что концепция американского гражданства в такой же мере зиждется на праве на труд, сколь и на праве избирать и быть избранным, причём за последнюю сотню лет она распространилась по всему свету. Социальные права не только в Америке стали определяться тем, работает ли гражданин. Труд повсеместно рассматривается в качестве императива. Рыночная дисциплина, принуждающая людей трудиться, имеет локальное, национальное и глобальное измерения. При этом на глобальном уровне мигрантам нередко приходится преступать закон, чтобы соответствовать тем экономическим критериям, на которые опирается функционирование мировой экономики.

На заре развития капитализма эмигрантов чаще всего преследовали, иммигрантов как правило радушно принимали, ведь они увеличивают население и богатство государства. Во второй половине ХХ века верно противоположное. Иммигрантам входа нет, поскольку широко распространилось зачастую ошибочное представление о том, что рабочие места и социальное обеспечение дефицитны и являются вещами с нулевой суммой. В результате иммигранты попадают в ловушку 22, о которой с негодованием высказывался президент Мексики Э. Л. Портильо в связи с нелегальной миграцией мексиканцев в США: «Искать себе работу – не преступление, и я отказываюсь считать трудовую миграцию преступной» [8, с. 466.].

Следовательно, страны, интегрированные в мировую экономику и экономически притягательные для иммиграции, навряд ли сумеют в полной мере ей противостоять, хотя бы и имели достаточно сил для того, чтобы направить иммиграцию в нелегальное русло, просто перекрыв все легальные маршруты. В таких обстоятельствах либеральные демократии испытывают дефицит не только возможностей, но и консолидированной политической воли воспрепятствовать нелегальной миграции, ибо найдутся такие работодатели и потребители, которым нелегальная миграция на руку, способные оказать политическое давление (под сурдинку) в её пользу. Отдельные развитые страны могут даже впасть в зависимость от такого рода чёрного рынка дешёвого труда, стремясь конкурировать эффективно. При таком раскладе политическим деятелям понадобится хрупкая социальная нестабильность, способная сделать экономические приобретения максимальными, за счёт проведения такой политики, которая будет нацелена прежде всего на страхи, чем на людей [7, с. 36.]. Там, где это происходит, воспринимаемая экономическая необходимость вступает в противоречие с провозглашаемыми политическими принципами. Как поступить с подобным противоречием между политическим и экономическим императивами?

Способность государства контролировать нелегальную миграцию удобно сравнить со способностью государства контролировать преступность в стране. В центре определения современного государства стоит монополия на средства легитимного насилия, а посему вероятность насильственной преступности исключена в принципе. Тем не менее, ни в одном современном государстве насильственная преступность не побеждена, что никак не ущемляет государственной легитимности до тех пор, пока государство располагает своего рода заглушкой, фиксирующей уровень подобных преступлений, и до поры до времени справляется с наказанием преступников. Существуют государства, которые могут себе позволить уживаться с весьма масштабными волнами преступности, не утрачивая при этом легитимности.

У данной аналогии имеется двойственный изъян. В отличие от уголовной преступности, иммиграция приводится в действие причинами, выходящими за пределы одного государства. В той степени, в какой иммиграция экономически полезна принимающему государству, от неё выигрывает и то государство, которое, в теории, должно было бы её подавлять. Поэтому к утверждению о том, что государства сообща способны одолеть нелегальную миграцию, следует отнестись скептически. Сами государства могут верить этому утверждению, как могут верить ему пучеглазые теоретики, но на сегодняшний день оно не служит непременным краеугольным камнем рассуждений по поводу демократии. В этом кроется опознавательная примета modernity, характерная преимущественно не столь для modernity, сколь для современных представлений о modernity.

Возможна другая аналогия – между нелегальной иммиграцией и проституцией. Просвещённые подходы к проституции, проводимые в жизнь в Швеции и в Италии, исходят из допущения о наличии в настоящий момент неубывающего спроса, на который рационально реагируют индивидуалки. Мотивацию к занятию проституцией создаёт наличие спроса. Если считать проституцию социально нежелательной, то рационально было бы расценивать покупку коммерческого секса как более тяжкое преступление, нежели оказание коммерческих сексуальных услуг. В соответствии с этой логикой, в Швеции криминализованы обращение за коммерческими сексуальными услугами и их оплата, но декриминализовано предложение коммерческих сексуальных услуг [5].

Данная аналогия уместна постольку, поскольку политические деятели, стремящиеся воспрепятствовать нелегальной миграции, должны ввести более строгие наказания для тех работодателей, которые создают спрос на труд нелегальных мигрантов, а не для тех отчаявшихся бедолаг, которые всего лишь рациональным образом реагируют на возникший на рынке экономический спрос. Подобное перераспределение наказаний должно дополняться политическими решениями, позволяющими иммигрантам, уличённым в незаконной миграции будучи трудоустроенными и проработавшими некоторое количество времени, оставаться в стране. Следует международным соглашением закрепить продолжительность максимального срока, после окончания которого, государство должно последовательно повышать иммиграционный статус начиная с гостя до натурализовавшегося иностранца, затем до гражданина [3, с. 195 – 197.].

Проблема в связи с данной аналогией вызвана тем, что, относящаяся к проституции предпринимательская деятельность, как правило, не воспринимается как общественное благо либо нечто желательное, тогда как экономическая активность, связанная с нелегальной миграцией, зачастую вносит существенный вклад и в официальную, и в теневую экономику множества секторов. Большинство стран, если бы могли, выбрали бы полный отказ от проституции. При этом мало таких стран, которые предпочли бы искоренить у себя разнообразные аспекты сельского хозяйства, пищевой промышленности и сферы услуг, целиком зависящие от труда нелегальных мигрантов.

Из непригодности преступности и проституции в качестве аналогий нелегальной миграции, следует, что нелегальная миграция представляет собой специфическую проблему в современных либерально-демократических государствах в условиях глобальной рыночной экономики. Нелегальная миграция одновременно и спутница глобальной экономической системы, и очевидное опровержение внутриполитических идей. Анализ возникшего затруднительного положения, состоящего в невозможности противостоять миграции при определённых обстоятельствах, а также анализ факторов, определяющих реакцию на нелегальную миграцию на государственном уровне, оказывается искажён в силу приверженности иллюзорным ценностям суверенитета, демократии и национальности.

Общепринятые представления о значении каждой из этих ценностей для иммиграции ошибочны. Смысл иммиграции окажется яснее при их более доскональной интерпретации. Ни в одной из теорий суверенитета не предполагается государственного иммиграционного контроля, хотя предполагается принцип индивидуального консенсуса (в отличие от государственного консенсуса), облегчающий понимание натурализации. Аналогичным образом, ни в одной теории демократии не предусматривается организованного по клубному принципу контроля за принятием и исключением, который облегчил бы понимание натурализации. И ни в одной теории ценностей национальная культура и идентичность автоматически не перевешивают заинтересованности в иммиграции. Скептицизм по поводу этих утверждений открывает простор для более прожжённой политики в отношении действительной стоимости ограничений на иммиграцию, и для более креативной политики в отношении изыскания методов управления иммиграцией.

Если мы перестанем себя обманывать относительно роли суверенитета, демократии и национальности в данной сфере, то избежим ловушек, расставленных на нашем пути. Г. Гроций, Т. Гоббс, Д. Локк, Ж. Ж. Руссо, И. Кант – никто из великих теоретиков европейского государственного устройства не ставил иммиграцию в центр собственной теории суверенитета. В рамках этой традиции, речь о политических обязательствах обращена к легитимной политической власти, распространяющейся на отдельных граждан и на их обязанность подчиниться власти.

Данная проблема решается при помощи сосредоточения (в каждой из теорий своим особым образом) на принятии гражданином на себя обязательств, либо на наличии убедительной причины считать, что у гражданина существуют обязательства, благодаря понятию консенсуса, связанному с понятием репрезентативности. Т. Гоббс объяснял процесс суверенного санкционирования тем, что все граждане обязаны вступить в консенсус относительно гражданства каждого из них. Т. Гоббс имел в виду то, что передача каждым гражданином своих прав верховной власти обусловлена передачей верховной власти своих прав всеми остальными гражданами, предполагающими далее жить под управлением данной верховной власти.

В классическом смысле, консенсус означает возможность знать о наличии индивидуальных волеизъявлений в отношении возникновения верховной власти и образования политической общности. В классическом смысле, консенсус не имеет отношения к согласию верховной власти либо сообщества на принятие того или иного гражданина. Согласно современным воззрениям [2, с. 89.], консенсус обязан быть улицей с двусторонним движением, и не только потенциальный гражданин, т. е. иммигрант, заявляет о своём согласии вступить в новое сообщество, но и государство заявляет о своём согласии принять нового члена, что очевидно расходится с сложившейся традицией.

Не предписывая государствам необходимости консенсуса в вопросе об иммиграционном контроле, классическая европейская интерпретация суверенитета ставит в центр своего рассмотрения индивидуальные акты и выборы. Ирония состоит в том, что весь комплекс относящихся к суверенитету понятий в исключительной степени пригоден для приёма иммигрантов. Согласно теориям суверенитета, от иммигрантов требуется лишь адаптировать свои я-концепцию и установки, а также принять участие в обязательных актах, чтобы вступить в адекватные гражданские отношения с государством. Подлинным ядром учения о суверенитете выступает не контроль со стороны государства, но индивидуальный консенсус. Это значит, что правильно понимать учение о суверенитете в качестве наставления по натурализации, а не помехи на пути к натурализации.

В том виде, в каком европейские мыслители операционализовали консенсус и представительство, ни консенсус и ни представительство не зависят от рождения. Даже Ж. Ж. Руссо, подчёркивавший человеческую потребность в совместном образе жизни и необходимость разработки фундаментального законодательства исходя из выражения общей воли, понимал под образом жизни традиции, праздники и язык, а не рождение и не кровное родство. Правители не пошли дальше этих философов, и тоже не включили вопроса об иммиграционном контроле в проблематику суверенитета. Проблематика суверенитета ограничивается династическими либо конституционными требованиями, не зависящими от реального состава нации. Разумеется, существует различие между основаниями для суверенитета и суверенными полномочиями.

С давних пор суверенные государства вмешивались в миграцию, и считали себя вправе так поступать. В США право суверенного государства вмешиваться в миграцию оформилось в 1889 году в виде заявления Верховного суда США о том, что полномочия отказывать иностранцам в приёме в американское гражданство являются следствием суверенитета, не связанного никакими договорными, законодательными и конституционными ограничениями [6, с. 1 – 2.]. В этом смысле, отказ иностранцам в приёме в гражданство следует считать основополагающим актом суверенитета. Право поступать таким образом даётся не только в силу законодательных полномочий. Оно содержится и в исполнительных полномочиях управлять иностранными делами государства. Однако, нетрудно усмотреть противоречие, поскольку на вопрос о том, почему следует отдавать предпочтение безусловным полномочиям Билля о правах, где в первой статье Конституции США сказано, что вытекающее из обстоятельств полномочие высылать из страны иностранцев и делегированное Конгрессу США полномочие учредить единообразные правила натурализации являются косвенными по отношению к суверенитету, перед гарантиями, изложенными в пятой поправке о праве на жизнь и на свободу, никто не дал внятного ответа.

Отказ иммигрантам в приёме в гражданство исторически являлся функцией политики и мотивировался интересами и преимуществами, а не выводами из теорий суверенитета. Помимо суверенитета, свои помехи на пути иммиграции ставят демократия и национальность.

Библиографический список:

1. Davis K. The Migrations of Human Populations // Scientific American, 1974. Vol. 231.
2. Hampton J. Immigration, Identity and Justice // Justice in Immigration. Ed. by W. F. Schwartz. Cambridge: Cambridge University Press, 1995.
3. Hammar T. Democracy and the Nation State: Aliens, Denizens and Citizens in a World of International Migration. Aldershot: Avebury, 1990.
4. Holzmann R. Münz R. Challenges and Opportunities of International Migration for the EU, Its Member States, Neighboring Countries and Regions: A Policy Note. Stockholm: Institute for Future Studies, 2004.
5. International Herald Tribune, 2004. 25 April.
6. Konvitz M. R. Civil Rights in Immigration. New York: Ithaca, 1953.
7. Rudolph C. Security and the Political Economy of International Migration. Berkeley: Institute of Governmental Studies, 2002.
8. Teitelbaum M. S. Right versus Right: Immigration and Refugee Policy in the United States // Foreign Affairs, 1980. Vol. 59.




Рецензии:

30.07.2018, 6:54 Эрштейн Леонид Борисович
Рецензия: Название не соответствует содержанию. Статья об одном, тема о другом. Но само название плохое. Каких эмигрантов, откуда? Но изменить название мало. Не понятно в чем новизна, где мнение автора? Какую проблему он решает? Доработать надо.

30.07.2018, 13:01 Мирмович Эдуард Григорьевич
Рецензия: Сам контент, философско-исторический аспект работы в принципе вызвал интерес у рецензента. Но статью надо структурировать, чтобы можно было детально её обсудить: введение и постановка самой задачи с целями, миссией, актуальностью, главной частью и заключением. Да, и внутри главной части у автора несколько направлений и тем, которые можно было бы "подозаглавить". Рецензент поддерживает замечание рецензента Л. Б. Эрштейна о неопределённости использования понятий "эмигрант" и "иммигрант". По вопросам миграции вообще, новых факторах этого явления и процесса, а также проблемах суверенитета много исследований появилось и после последней ссылки автора на работу от 2004 года (т.е. 15 лет тому назад), в т.ч и в отечественной литературе, а не только в университетских источниках США. Гражданское право в иммиграции с 50-х годов (Конвитц) также претерпело изменения, и не только в США. Работа могла бы иметь серьёзную актуальность, если бы события европейской (европейско-сирийской и др.) географии последних лет были бы упомянуты хотя бы в формате сравнения или актуальности проблемы. Ссылки лучше расставить по мере их использования. Хотелось бы, чтобы с более конкретным и менее глобальным названием и учётом замечаний рецензентов работа была бы вновь представлена к публикации в данном журнале.

1.08.2018, 18:59 Колесникова Галина Ивановна
Рецензия: РАБОТА ИНТЕРЕСНА. АКТУАЛЬНА.Необходимо внести ряд дополнений. 1, определить цель в соответствии с названием. 2, Соотнести выводы с поставленной целью. 3, ЧЁТКО ОБОЗНАЧИТЬ АВТОРСКУЮ НОВИЗНУ. После внесения изменений работа рекомендуется к публикации.



Комментарии пользователей:

Оставить комментарий


 
 

Вверх