Публикация научных статей.
Вход на сайт
E-mail:
Пароль:
Запомнить
Регистрация/
Забыли пароль?

Научные направления

Поделиться:

Статья опубликована в №56 (апрель) 2018
Разделы: Литература, Филология
Размещена 02.04.2018.
Просмотров - 1673

Трансформация Торы в творчестве Иосифа Бродского

Бескровная Елена Наумовна

кандидат филологических наук

ВУЗ "Международный гуманитарно-педагогический институт "Бейт-Хана"

преподаватель

Аннотация:
Элементы трансформации Торы характеризуют и поэзию Иосифа Бродского. Творческое наследие лауреата Нобелевской премии Иосифа Бродского в целом базируется на Христианстве, но всего лишь три произведения, как отмечал сам автор, посвящены еврейской тематике. В них можно выделить такие литературно-социальные элементы как: а) отражение обстановки, которая с детских лет окружала Бродского; б) отражение каббалистических элементов в творчестве поэта; в) влияние русской литературы на поэзию Бродского. Творческое наследие И.Бродского в целом многогранно. У него нет чисто хасидских и талмудических мотивов, но это главная черта всех русскоязычных еврейских поэтов, которая соединяет в себе иудаизм и Христианство. Именно этой проблеме посвящена статья Е.Н. Бескровной «Трансформация Торы в творчестве Иосифа Бродского».


Abstract:
Element of the Transformation Torah we are looking in the creative works the Iosi Brodski. The creative heritage laureate of the Nobel Prize Iosi Brodski is based in the Christianity and the Three creative works is devoted the problems of the Judaism, Hebrew theme. In the creative works of Brodski we are looking the three Literary-Social elements: a) The reflection in the creative works the childhood of poet; b) The reflection the element of Kabala in the creative works; v) The influence Russian Literary in the creative works of Iosi Brodski. The creative heritage of Iosi Brodski is many-side. We are not looking purely Babylonian Talmud. There is chief particulation the Russian-Hebrew Literary, were based in the Christianity and Judaism. There are problems we are looking in the article of L.Beskrovna « The transformation of the Torah in the creative works of Iosi Brodski».


Ключевые слова:
элементы Вавилонского Талмуда; творчество Иосифа Бродского; русско-еврейская литература конца ХХ – начала ХХI века

Keywords:
the elements of the Babylonian Talmud; the creative works of Iosi Brodski; Russian-Hebrew Literary of the XX beginning XXI century


УДК 82(569.4)

О творчестве Иосифа Бродского в современном литературоведении написано достаточно много. Это и работы Н.Медведева [2], Ж.Нива [5], А.Наймана [4]

Однако, понятие трансформации Торы и его аспекты так и остаются неизученными. Трансформация Торы в современной еврейской литературе и, в особенности, в творчестве Иосифа Бродского, тесно связана с понятием современного ресспонса. Это и является целью нашего исследования.

Современный ресспонс в еврейской литературе в целом можно рассматривать по схеме:

Если говорить о творчестве Иосифа Бродского, то как он сам указывал еврейской теме посвящены всего три его произведения. В его произведениях между тем основное внимание уделяется еврейскому народу, с которым он связан тесными узами:

Плывет во мгле замоскворецкой

Пловец в несчастие случайный,

Блуждает выговор еврейский

На желтой лестнице печальный… [1,с.8]

 Тем не менее, в них можно проследить влияние не только Торы, но также Галахического и Агадического Мидраша.

Стихотворение  «Исаак и Авраам» было написано Бродским в 1963 году. С первого момента создается впечатление, что особое влияние на поэта оказывает Библия и, в частности, Тора, однако, это совсем не так. В строфах Бродского заложен изначальный смысл кабалистики, основанный на соотношении букв

По-русски Исаак теряет звук,

Ни тень его, ни дух (стрела в излете)

не ропщут против буквы вместо двух

в пустых устах (в его последней плоти)

Другой здесь нет – пойди ищи-свищи,

И этой также – капли, крошки, малость.

Исаак вообще огарок той свечи,

что всеми Исааком прежде звалось. [1, c.28]

Здесь явно ощущается стремление автора соединить прошлое и настоящее: годы войны и современность – поэтому он взывает к погибшим евреям:

И звук вернуть возможно – лишь крича:

«Исак! Исаак!» - и эхо справа, слева::

«Исак! Исак!» - и в тот же миг свеча

колеблет ствол, и пламя рвется к небу [1, с.28]

Трансформируя Агадический Мидраш, автор вводит в канву повествования и свой образ Авраама, который взывает к погибшему в годы войны еврейскому сыну

Совсем иное дело – Авраам,

Холмы, кусты, врагов, друзей составить

в одну толпу, кладбища, ветки, храм –

и всех потом к нему воззвать заставить –

ответа им не будет. Будто слух

от мозга заслонился стенкой красной

с тех пор, как он утратил гласный звук

и странно изменился шум согласной. [1, с.28-29]

Бродский наполняет новыми образами свое повествование, но при этом главным образом выступает «куст», который органически переплетается с образом Исаака, равным Иисусу Христу:

Спит Исаак и видит сон такой:

безмолвный куст над ним ветвями машет,

он сам коснуться хочет их рукой,

но каждый лист над ним смятенно пляшет.

Кто: Куст. Что: Куст. В нем больше нет корней.

В нем сами буквы – больше слова, шире.

«К» с веткой схоже, «У» еще сильней.

Лишь «С» и «Т» в другом каком-то мире.

Пред ним все ветви, все пути души

смыкаются, друг друга бьют, толпятся. [1, с.35]

Но поэт не стандартизирует и не следует точно за Библией: образ «куста» несет на себе индивидуальный отпечаток: его «куст» не тернии – это украинская калина поздней осенью, когда земля отдыхает под паром:

В глубоком сне, во тьме, в сплошной тиши,

сгибаются, мелькают, ввысь стремятся.

И вот пред ним иголку куст вознес.

Он видит дальше: там где смутно, мглисто,

тот хворост, что он сам сюда принес,

срастается с живою веткой быстро.

И ветки все длинней, длинней, длинней,

к его лицу листва все ближе, ближе.

Земля блестит и пышный куст над ней

возносится пред ним во тьму все выше.

Что ж «С» и «Т» -  а Куст пронзает хмарь.

Что ж «С» и «Т» - все ветви рвутся в танец.

Но вот он понял: «Т» - алтарь, алтарь,

а «С» на нем лежит, как в путах агнец.

Так вот что КУСТ: К,У, и  С, и Т. [1, с.35]

Тема Иисуса Христа и христианства в также развита и она достигает апогея кабалистики в следующих строчках:

Порывы ветра резко ветки кренят

во все концы, но встреча им в кресте,

где буква «Т» все пять одна заменит.

Не только «С» придется там уснуть,

не только «У» делиться после снами.

Лишь верхней планке стоит соскользнуть,

не буква «Т» - а тотчас КРЕСТ пред нами [1, c.35-36]

Вместе с тем тема Вавилонского Талмуда также не чужда Бродскому и в стихотворении «Послесловие к басне» автор рассматривает этот вопрос с позиции трансформации сюжета одного из трактатов Талмуда. При этом мы наблюдаем еще и параллельное развитие греческой и еврейской традиции, так как Бродский берет сюжет своего произведения у Крылова:

«Еврейская птица ворона,

зачем тебе сыра кусок?

Чтоб каркать во время урона,

терзая продрогший лесок?»

 

«Нет! Чуждый ольхе или вербе,

чье главное свойство – длина,

сыр с месяцем схож на ущербе.

Я в профиль его влюблена».

 

«Точней, ты скорее астроном,

ворона, чем жертва лисы.

Но профиль, присущий воронам,

пожалуй, не меньше красы».

«Я просто мечтала о браке,

пока не столкнулась с лисой,

пытаясь помножить во мраке

свой профиль на сыр со слезой». [1, с.546]

Традиционно в творчестве И.Бродского просматриваются и социальные мотивы. При этом они четко перекликаются с проблемами Библии.

Скорбно звучат строки из стихотворения «Еврейское кладбище»:

     Еврейское кладбище около Ленинграда.

     Кривой забор из гнилой фанеры.

     За кривым забором лежат рядом

     юристы, торговцы, музыканты, революционеры.

     Для себя пели.

     Для себя копили.

     Для других умирали.

     Но сначала платили налоги,

      уважали пристава,

     и в этом мире, безвыходно материальном,

     толковали Талмуд,

     оставаясь идеалистами.

Талмуд у евреев Бродского несет на себе отпечаток практического хасидизма:

     Может, видели больше.

     А, возможно, верили слепо.

     Но учили детей, чтобы были терпимы

     и стали упорны.

     И не сеяли хлеба.

     Никогда не сеяли хлеба.

     Просто сами ложились

     в холодную землю, как зерна.

     И навек засыпали.

     А потом -- их землей засыпали,

     зажигали свечи,

     и в день Поминовения

     голодные старики высокими голосами,

     задыхаясь от голода, кричали об успокоении.

     И они обретали его.

     В виде распада материи.

     Ничего не помня.

     Ничего не забывая.

     За кривым забором из гнилой фанеры,

     в четырех километрах от кольца трамвая.

Творчество Иосифа Бродского в целом многогранно. У него нет чисто хасидских и талмудических мотивов, но э то главная черта всех русско-еврейских поэтов, которая соединяет в себе иудаизм и христианство, но тем не менее мы обращаем внимание на это соединение так как элементы хасидизма на территории России появились именно под влиянием христианства.

Библиографический список:

1. Бродский И. Малое собрание сочинений. – Санкт-Петербург: Издательская группа «Азбука-классика», 2010. – 878 С.
2. Медведева Н. «Cшивая ночь с рассветом…» (Об одной особенности субъективного строя лирики И.Бродского - // Проблемы автора в художественной литературе – Ижевск: Удмурдский госсударственный университет, 1993. – с.162-168
3. На одной волне – Иерусалим: библиотека-алия - 1991
4. Найман А. Буквы, проступающие на стене - // Литературная газета – 1993 – 21 апреля - №16
5. Нива Ж. «Русский космополит все равно остается русским…» - //Смена 1993 – 14 июля




Комментарии пользователей:

Оставить комментарий


 
 

Вверх