Статья опубликована в №29 (январь) 2016
Разделы: История
Размещена 22.01.2016. Последняя правка: 27.01.2016.
Просмотров - 2295

ЛАТЫШИ ПРОТИВ ПОЛЯКОВ. БЫВШИЕ НАЦИОНАЛЬНЫЕ ФОРМИРОВАНИЯ РУССКОЙ АРМИИ В ХОДЕ ГРАЖДАНСКОЙ И СОВЕТСКО-ПОЛЬСКОЙ ВОЙН НА ТЕРРИТОРИИ БЕЛАРУСИ

Сильванович Станислав Алёйзович

Сильванович Станислав Алёйзович Гродненский государственный медицинский университет кандидат исторических наук, доцент кафедры социально-гуманитарных наук, доцент

Национальные формирования в русской армии возникли в годы Первой мировой войны. Их появление было обусловлено желанием командования армией и российского правительства использовать патриотический подъем народов, чьим землям угрожала немецкая или турецкая оккупация, или же в отношении которых, как в случае с кавказскими горцами, не проводилась мобилизация. Среди национальных формирований наибольшую известность приобрели польские и латышские части. Не глядя на схожие причины их создания, между этими формирования была существенная разница. Польские части возникли фактически сразу же после начала войны, но их численность была незначительной, поскольку царское правительство к подобного рода формированиям относилось довольно подозрительно, а к польским в особенности. Согласие на организацию Пулавского легиона было дано в конце 1914 – начале 1915 гг. в ответ на появление в австро-венгерской армии польских легионов Пилсудского. Пулавский легион, численностью около одной тысячи человек, участвовал в боевых действиях с марта по сентябрь 1915 г. и понес большие потери. Вместе с Люблинским легионом и двумя эскадронами уланов он был преобразован в обыкновенные ополченские части русской армии, но в конце 1915 г. кадры этих частей были использованы для формирования в Бобруйске Бригады польских стрелков, а в начале 1917 г. – Дивизии польских стрелков. Бригада польских стрелков в 1916 г. была направлена на фронт в Беларуси и в боях на реке Щаре понесла большие потери. В январе 1917 г. она была переброшена в Украину и там преобразована в Дивизию. Польские части, возникшие в русской армии, помимо защиты собственной земли, всегда претендовали на роль польских национальных вооруженных сил, и их существование увязывалось с необходимостью предоставления Польше автономии. По этой причине российские власти очень неохотно шли навстречу польским военным инициативам [1]. Но в ноябре 1916 г. правительства Германии и Австро-Венгрии провозгласили под своим контролем Польское королевство и создали Временный Государственный совет. В ответ на это в декабре 1916 г. Россия заявила о стремлении к созданию Польши из всех ее трех частей. В январе 1917 г. это заявление поддержали Англия, Франция и США. После февральской революции 1917 г., в условиях стремительного распада русской армии, командование, особенно Л.Г.Корнилов, к тому же стало рассматривать польские части как противовес распропагандированным большевиками частям. Первый польский корпус начал формироваться в Беларуси в августе 1917 г. Второй польский корпус формировался с декабря 1917 г. в Бессарабии, третий – в Украине. Большие мобилизационные возможности и наличие достаточного количества офицерских кадров, давали надежду на успешное решение поставленной задачи: количество поляков, годных к воинской службе, на территории России оценивалось в 700 тыс. человек, в том числе 119 генералов и почти 20 тыс. офицеров в рядах российской армии, значительное количество рядовых, беженцев и тех, кто постоянно проживал в России, около 100 тыс. военнопленных-поляков из немецкой и австро-венгерской армий [4].

Латышские части начали формироваться в августе 1915 г. после больших потерь на фронте и вступления немцев на территорию Прибалтики. Части латышских стрелков создавались для защиты родной земли в условиях, когда начал ощущаться недостаток мобилизационных ресурсов, и тоже воспринимались как атрибут будущей автономии Латвии. Правда, латыши в то время эту автономность понимали как возможность после победы над Германией иметь некоторые элементы самоуправления, при помощи которых можно будет избавиться от засилья в Латвии немецких помещиков и чиновников, которые вплоть до войны всячески поддерживались царской властью. То есть главной задачей было избавление от немецкого засилья, а  степень независимости от российского руководства должна быть обусловлена тем, насколько она позволяла эту задачу решить. Первоначально латышские стрелковые батальоны (всего 8) комплектовались добровольцами, с 1916 г. –  мобилизованными латышами. К концу 1916 г. на базе батальонов было развёрнуто 8 стрелковых полков, которые сохранили названия батальонов: 1-й Даугавгривский, 2-й Рижский, 3-й Курземский, 4-й Видземский, 5-й Земгальский, 6-й Тукумский, 7-й Баусский, 8-й Валмиерский  (около 38 тыс. солдат и 1 тыс. офицеров) и Запасной Латышский полк, насчитывавший 10-12 тыс. человек [8]. Полки сначала были сведены в 2 бригады, а в декабре 1916 г. – в Латышскую стрелковую дивизию. С осени 1915 латышские стрелки участвовали в боях на Рижском плацдарме в составе 12-й армии Северного фронта. Мобилизационный потенциал латышей, был меньше, чем у поляков, но в целом был довольно внушительным: помимо солдат-латышей в частях русской армии, среди беженцев и постоянно проживающих на территории России латышей было около 150 тыс. мужчин, годных к воинской службе, из них 100 тыс. было рабочими, эвакуированными из Латвии вместе с предприятиями [14]. Латышские стрелки снискали себе славу храбрых и стойких бойцов. Они отлично зарекомендовали себя во время так называемых «рождественских боев» с 23 декабря 1916 г. по 2 января 1917 г. за побережье Лиелупе и в Тирельских болотах. Однако успешное наступление латышей не было поддержано остальными частями 12-й армии. В боях приняли участие все 8 латышских стрелковых полков. Они понесли страшные потери (43,13 % личного состава) [5]. Именно с этого момента, по мнению некоторых исследователей, настроения стрелков стали меняться. Они почувствовали себя обманутыми. Поползли слухи о предательстве военного руководства. В дальнейшем это в немалой степени способствовало восприимчивости латышей к большевистской агитации.

После Февральской революции 1917 г. пути польских и латышских национальных формирований стали расходиться и через год привели их к столкновению. Причиной этого стал целый ряд обстоятельств.

Польские части, как уже отмечалось, изначально воспринимались как национальные вооруженные силы и по этой причине их командиры полагали главной задачей восстановление польской государственности. В условиях усиливавшегося распада русской армии они стремились дистанцироваться от происходящих в России процессов с целью сохранения боеспособных частей, необходимых для борьбы за национальные идеалы. Естественно, одного желания офицеров было недостаточно. Немаловажное значение имело также то, что они сумели сохранить авторитет и влияние среди рядовых солдат и польского гражданского населения. К сожалению, отсутствуют данные по социальному составу польских частей, но косвенные свидетельства позволяют предполагать, что среди офицеров было немало сыновей землевладельцев, шляхты и представителей интеллигенции, а среди рядовых солдат – крестьян. Большинство офицеров и солдат были поляками и католиками по вероисповеданию. Религиозная общность в известной степени нивелировала социальную разницу, католицизм в польской среде продолжал оставаться влиятельным исповеданием,  и был одним из факторов, противодействующим восприятию коммунистических идей. Командир первого польского корпуса Юзеф Довбор-Мусницкий в своих воспоминаниях пишет, что однажды за грабеж и убийство беженцев приговорил несколько солдат к  смерти, но услышав, как они перед казнью молятся, отменил свой приговор. Этот факт свидетельствует, что и для рядовых, и для командира религия продолжала играть существенную роль, и хоть в отдельных случаях религиозные убеждения могли не быть сдерживающим фактором, в целом, однако, позволяли надеяться, что впредь такого не произойдет, и солдат удастся удержать в повиновении [2, c. 183]. Большинство солдат польских национальных формирований до войны жили в Российской империи, непосредственно с немцами не сталкивались и личной неприязни к ним не испытывали. Германия для поляков была наследницей Пруссии, которая когда-то вместе с Россией разделила Речь Посполитую, и оккупация ею польских земель не была непреодолимым препятствием для возвращения на родину: в конечном счете, существенной разницы между российской политикой в отношении поляков, и немецкой политикой, многие не усматривали. После захвата власти большевиками в октябре 1917 г. и заключения Брестского мира с Германией, польские национальные формирования не исключали возможности продолжения войны с немцами, или же возвращения на родину: по крайней мере, втягиваться в гражданскую войну в России многие не желали. Свою роль в слабом восприятии в польских стрелковых корпусах коммунистических идей сыграл также тот факт, что они формировались, начиная с июля 1917 г., т.е. командиры имели возможность осуществлять отбор офицеров и солдат, отсеивая всех тех, кто в той или иной степени уже проявил свои коммунистические симпатии. В скором времени в польских частях стал наблюдаться переизбыток офицеров и младших командиров. В этой связи в декабре 1917 г. Высший совет польских вооружённых сил вынес постановление о формировании нового вида войсковых подразделений – офицерских легионов. По мнению командования, они должны были стать резервом офицерских кадров, а также отборными боевыми формированиями на подобие ударных, штурмовых частей русской армии. 7 января 1918 г. по приказу Польского  военного комитета официально началось формирование этих подразделений. Командование легионов ощущало значительные финансовые трудности. 28 декабря 1917 г. главный  инспектор Хабих обратился с просьбой к землевладельцам и шляхте Беларуси об оказании финансовой помощи польским частям.  В Минске по инициативе дворян католического вероисповедания было создано товарищество друзей польского солдата [10]. «Кружок полек в Минске Литовском имени князя Юзефа Понятовского» занимался просвещением солдат Первого польского корпуса и агитировал поляков к вступлению в него. Солдаты при вступлении в корпус давали письменное обещание блюсти дисциплину. Генерал-лейтенант Юзеф Довбор-Мусницкий воспротивился приказу большевиков о проведении выборов в полковые и корпусные комитеты, о допуске в корпус большевистских комиссаров,  всячески противодействовал попыткам грабежа местных помещиков.  Он согласился передислоцировать части корпуса из Быхова в район Рогачев – Жлобин –  Бобруйск и заявил о своём нейтралитете по отношению к событиям в России. Правда, даже предпринятые меры не позволяли в полной мере нейтрализовать воздействие большевистской агитации. Находящийся в Белгороде, т.е. на значительном удалении от места дислокации корпуса и формально выведенный из подчинения генералу 30 сентября 1917 г. Польский запасной полк, стал основой для формирования Первого Польского революционного полка, на базе которого в январе 1918 г. в Москве были сформированы Первый Революционный полк Красной Варшавы, Отдельная сводная караульная дружина (позже преобразована в Люблинский пехотный полк), эскадрон мазовецких улан и другие [6, c. 237]. На сторону большевиков перешла также часть солдат находящегося в Витебске Первого польского дивизиона тяжелой артиллерии из корпуса Довбора-Мусницкого, из которых был создан польский революционный дивизион численностью 350 бойцов [1, c. 195]. Однако среди поляков большевики никогда такого успеха, как среди латышей, не имели.

После Февральской революции в среде латышских стрелков стала нарастать популярность большевиков. Понесшие большие потери в ходе боев на фронте и не достигшие желаемого результата – освобождения родины, латышские стрелки разочаровались в возможностях русской армии и ее командования, стали все больше ощущать усталость от войны. Вместе с тем вековая ненависть к прибалтийским немцам и их собратьям из Германии, побудившая многих стрелков взяться за оружие, никуда не делась. Они устали воевать, но и возвращаться на территорию, оккупированную немцами, они не хотели. Тем более, что многие солдаты после освобождения Латвии надеялись не только на избавление от немцев, но и на улучшение за счет конфискации их имений и имущества своего материального положения. Нельзя не принимать во внимание того, что свыше 80 % стрелков по своему социальному происхождению были рабочими и батраками, многие и до революции были членами Социал-демократии Латышского края (СДЛК), стоявшей на большевистских позициях [8].   Поэтому большевистская агитация попадала на благодатную почву: немедленный мир без аннексий и контрибуций, немедленный дележ помещичьих земель, ликвидация буржуазии и общее благо без всякой войны отвечало чаяниям латышей. Латышские подпольные коммунисты, возглавляемые О. Лацисом, А. Фельдманисом и К. Петерсоном, принялись за организацию в латышских частях коммунистических ячеек и вербовкой в коммунистическую партию новых членов. Если к марту 1917 г. в латышских бригадах насчитывалось всего 80 партийных коммунистов, то к июню того же года их число достигло 1800 [11]. Офицеры в латышских частях, зачастую, по своему социальному происхождению не отличались от рядовых солдат – были из рабочих и батраков. Многие из них стали членами большевистской партии. От офицеров и солдат, ратовавших за продолжение военных действий против Германии и не разделявших коммунистических воззрений, в латышских частях избавлялись, а многие офицеры уходили сами. В мае 1917 года на 2-м конгрессе делегатов латышских стрелковых полков была принята резолюция латышских социал-демократов, выражающая недоверие Временному правительству. В августе 1917 г. командиром 2-й бригады латышских стрелков становится полковник Иоаким Вацетис, ранее возглавлявший 5-й Земгальский полк. Он откровенно занял большевистскую позицию и соответствующим образом производил отбор офицеров. По мнению ряда историков, на его выбор повлияло не столько социальное происхождение (он был из семьи батрака) и идейные убеждения, сколько желание сделать быструю карьеру и затаенная обида на командование русской армии, обошедшее его наградами в отличие от других латышских полковников. 25 ноября 1917 г. состоялись выборы в Учредительное Собрание, которые дали большевикам небольшое количество голосов, в то время как в незанятой германскими войсками Северной Латвии за большевиков проголосовало 72% из всех отданных голосов. В латышских полках за большевиков проголосовали 96,5% стрелков [12, c. 68].  Лютеранское вероисповедание большинства латышских стрелков, объединявшее их с прибалтийскими немцами, в отличие от католичества в польских формированиях, не играло сколь-нибудь значительной роли в противодействии коммунистическим идеям, поскольку настроенные пронемецки лютеранские священники авторитетом среди латышей не пользовались, и в силу этого проповедуемые ими идеи большого влияния не имели. Религию солдатам заменила коммунистическая идеология, проповедовавшая вместо христианской любви классовую ненависть. Свою верность большевикам стрелки продемонстрировали на практике уже в ноябре 1917 г., когда перекрыли путь на Петроград войскам, стремящимся восстановить власть Временного правительства. В декабре 1917 г. по призыву Советского правительства 6-й Тукумский  латышский стрелковый полк (2,5 тысячи человек) прибыл в Петроград. Вместе с частями местного гарнизона и красногвардейцами, стрелкам было поручено обеспечить революционный порядок в Петрограде. Они приняли участие в разгроме учредительного собрания в январе 1918 года, в разоружении анархистов и дезертиров. Для охраны Смольного в декабре 1917 г. в Петроград была прикомандирована Сводная рота латышских стрелков, позже развернутая в батальон [7]. В декабре 1917 г. стрелки  были объединены в Латышский корпус под командованием И. Вацетиса. Не имея возможности вернуться на родину и не желая возвращаться к мирной жизни в России, поскольку кроме голода и разрухи, эта жизнь им ничего не сулила, проникнутые идеями мировой революции, стрелки превращались в большевистскую гвардию. Спаянные в боях, принадлежащие к одной национальности, близкие по социальному происхождению и идейным убеждениям рядовые и офицеры, зачастую плохо говорящие по-русски, латышские стрелки, в противовес русским красногвардейским частям, были дисциплинированными и руководствовались правилом «если куда идти, то всем вместе» [8]. Вот почему, когда большевики ощутили угрозу своей власти со стороны Первого польского корпуса, латышские стрелки были направлены для его разгрома.

Первый польский корпус к этому времени насчитывал по разным данным от 24 до 29 тыс. человек и, в условиях фактического отсутствия у большевиков армии, представлял для них серьезную угрозу: части корпуса дислоцировались недалеко от Могилева, где находилась Ставка верховного главнокомандования, и не так уж далеко от Петрограда. К тому же не было никакой уверенности относительно того, не выступят ли поляки против немцев в условиях, когда большевики заключили с ними перемирие.  В январе 1918 г. отношения между командованием Первого польского корпуса и большевистской властью крайне обострились. В ответ на отказ Довбора-Мусницкого подчиняться приказам советского главнокомандующего Н.В. Крыленко и исполняющего обязанности командующего Западным фронтом А.Ф. Мясникова (в своих воспоминаниях Довбор-Мусницкий пишет, что, помимо прочего, он отказался послать части корпуса на подавление казаков), снабжение корпуса было прекращено, частям корпуса, идущим к месту дислокации основных сил, стали чиниться препятствия, начались аресты и убийства солдат и офицеров, были арестованы члены Начполя – Главного польского комитета военнослужащих, созданного на съезде польских военнослужащих, которому подчинялся корпус. 20 января 1918 г. Крыленко издал приказ о разоружении и расформировании корпуса. После того как до командования корпусом дошли известия о том, что поезд с 5-м стрелковым полком пущен под откос, а полковник Матеевский и поручик Заблоцкий убиты, 24 января 1918 г. Довбор-Мусницкий издал «ультиматум», требовавший прекратить насильственные действия в отношении солдат и офицеров корпуса [2, c. 168]. В ответ советские отряды осуществили нападение на польский артиллерийский дивизион в Крынках под Витебском. 25 января 1918 г. Довбор-Мусницкий объявлил о состоянии войны с Советской Россией. Части корпуса развернули наступление на Могилев и Минск, где соответственно находились Ставка верховного главнокомандующего во главе с Крыленко и командование Западного фронта во главе с Мясниковым. Попытки большевиков справиться с поляками силами, сформированных на территории Беларуси красногвардейских и фронтовых частей, не увенчались успехом [13, c. 377-378]. Тогда Ставка  запросила подмогу. 1-й Усть-Двинский латышский полк вместе с приданными ему батальоном и пулеметной командой 4-го Лифляндского латышского стрелкового полка прибыл в Могилев, где уже находился полевой штаб Вацетиса. Сюда же прибыли из Петрограда отряд балтийских матросов и батальон петроградских красногвардейцев.Вместе с красногвардейскими отрядами из Полоцка, Минска и Витебска они образовали группу войск, которая была названа «Головной отряд латышских стрелков». Командиром этого отряда был назначен Янис Лацис, а общее командование на этом участке фронта было поручено Вацетису [11]. Одновременно была объявлена добровольная демобилизация Польского корпуса – в Могилеве, Минске и других местах. Демобилизовалось несколько тысяч человек. С целью лишить корпус поддержки со стороны польского населения Беларуси 28 января 1918 г. Могилевский губисполком издал согласованный со Ставкой приказ об аресте в качестве заложников местных польских помещиков и буржуазии. Аресты проводились в Могилевской, Минской и Витебской губерниях. Крестьянам разрешили грабить помещичьи имения, что они делали с большой охотой [13, c. 378]. А поскольку поляки стремились препятствовать этому, а также производили реквизиции продовольствия и фуража для содержания корпуса,  то отношение местного белорусского населения к корпусу было негативным и легионерам приходилось вести борьбу еще и с партизанскими группами местных крестьян.   

31 января красные повели наступление на станцию Тощица, но были отбиты. Однако поляки оставили после боя Тощицу и отступили к Рогачеву, где находился штаб Довбора-Мусницкого. Ночью с 12 на 13 февраля «Головной отряд»  начал наступление на Рогачев. На правом фланге наступали части 4-го Лифляндского латышского полка, матросы и белорусские красногвардейцы, в центре – 1-ый Усть-Двинский латышский полк и на левом фланге – 19-ый советский сибирский полк. Хотя красные атаковали польские войска неожиданно, но бой за Рогачев продолжался весь день. К вечеру того же дня поляки оставили город и отступили к Бобруйску, который они заняли еще 2 февраля. Латышские стрелки и против поляков показали себя стойкими и верными бойцами за советскую власть [11]. Дальнейшие столкновения между красными частями и поляками были прекращены в связи с начавшимся 18 февраля 1918 г. немецким наступлением. Представители советской власти оставили Минск и его заняли солдаты польского корпуса. После прибытия немцев корпус Довбора-Мусницкого по договоренности с ними был признан нейтральным, ушел из Минска и занял отведенную для него территорию от Старобина в Слуцком уезде до Могилева включительно.  В марте 1918 г. Довбор-Мусницкий  заявил о подчинении польскому Регентскому совету, созданному с разрешения немцев, а в мае 1918 г. по указанию этого совета, получившего соответствующее предложение немецких властей, началась демобилизация корпуса, которая продолжалась до июня 1918 г. Территорию, которую ранее контролировали поляки, заняли немцы. Многие солдаты и офицеры корпуса позже пополнили ряды польской армии, а генерал-лейтенант Довбор-Мусницкий стал во главе антинемецкого восстания в Великой Польше.

Что же касается латышских стрелков, то в феврале 1918 г. они пытались противостоять немецкому наступлению на Петроград, при этом около 3400 солдат попало в плен, погибло, отстало от своих частей или осталось в Латвии [12, c. 86]. По-видимому, в этом кроется ответ на вопрос, почему среди стрелков не было каких-то колебаний по отношению к большевикам и лично Ленину, после заключения последними 3 февраля 1918 г. Брестского мира, оставившего Латвию немцам. Стрелки убедились, что «империалисты» не желают мира «без аннексий и контрибуций», а защитить их родную Латвию большевики не могут за неимением сил. Поэтому с пониманием отнеслись к тактическому ходу Ленина, стремившегося за счет территорий, в том числе и Латвии, сохранить власть, выиграть время, накопить силы и в нужный момент бросить красные части на запад.

В 1918-1919 гг. в ряды латышских красных стрелков вступает множество латышских беженцев и латышских солдат из русских полков. Для большинства из них это было спасение от голода и бедности. Помимо гарантированного довольствия стрелки получали регулярное жалование. В тех условиях это было немаловажным. Однако, признавая этот факт, автор данной статьи  не склонен трактовать латышских стрелков как наемников, воевавших исключительно за деньги, как это порой утверждается в литературе. Нельзя недооценивать силы идейных убеждений, побуждавших многих латышей самоотверженно сражаться на фронтах гражданской войны.    В апреле 1918 г. латышские полки были сведены в дивизию. Латышская стрелковая советская дивизия стала первой регулярной дивизией Красной Армии. К средине апреля 1918 г. в дивизии было около 7 тыс., к средине сентября 11,5 тысяч, к концу ноября 17 тыс. стрелков. В среднем 13-18 % всего состава полков составляли коммунисты, т.е. почти втрое больше, чем в среднем по Красной Армии [5]. Впрочем, идейные убеждения вполне могли уживаться с желанием иметь хорошее материальное обеспечение, ведь хорошо выполненная работа заслуживала соответствующей оплаты, а работу свою латыши выполняли хорошо. К тому же те или иные соображения могли быть главными для одних и второстепенными для других. Нельзя списывать также со счетов «романтический ореол», который неизменно окружает любую армию, и, к сожалению, войну, особенно если она представляется справедливой, а ее участники, воюющие за правое дело, считаются героями. Особенно к романтизму склонны молодые люди, а латышским стрелкам в среднем было 23 года.  Кроме латышской дивизии, состоящей из 9 стрелковых полков и прочих формирований,  во многих городах России были сформированы отдельные латышские вооруженные отряды, немало латышей служило в ЧК.

Впервые Латышскую стрелковую дивизию в полном составе задействовали в конце 1918 г. для занятия Латвии после того, как немцы стали оставлять оккупированные территории. До этого ее части использовали отдельными полками, батальонами, а то и ротами. После провозглашения Советской Латвии дивизия вошла в состав вооруженных сил этой республики. Тогда же  начала формироваться еще одна латышская дивизия. Но работа по ее созданию так и не была завершена. К лету 1919 г. красные были фактически вытеснены из Латвии противниками большевиков. Весной 1919 г. в Литве латышские стрелки вновь столкнулись с поляками.

На этот раз это уже были части польской армии, которые стремились восстановить Речь Посполитую в границах 1772  г. На территории Беларуси в районе Баранович действовала оперативная группа генерала Мокшецкого, в районе Новогрудка – оперативная группа генерала Лясоцкого, восточнее Лиды – оперативная группа полковника Зажицкого, в районе Вильно – оперативная группа генерала Рыдза-Смиглого. Они подчинялись командующему  Литовско-Белорусским фронтом генералу Станиславу Шептыцкому. В составе войск фронта помимо добровольцев из числа польского населения Литвы и Беларуси, были поляки-добровольцы из США, Канады, Бразилии и других стран, прибывшие из Франции под командованием генерала Галлера, одно время командовавшего Вторым польским корпусом в составе русской армии, а также части из Великой Польши, в том числе 15 уланский полк  под командованием подполковника Андерса, некогда служившего в Первом польском корпусе  генерал-лейтенанта Довбора-Мусницкого.

Со стороны красных полякам на территории Беларуси противостоял Западный фронт под командованием В.М. Гиттиса. 1 июня 1919 г. ВЦИК принял декрет об объединении усилий России, Украины, Литвы, Латвии и Беларуси для борьбы с противниками большевистской власти. Формальное деление вооруженных сил на армии отдельных республик было упразднено. Армия Советской Латвии стала 15 армией, армия Литовско-Белорусской республики – 16 армией. Успешное наступление польских войск в Беларуси вынудило советское командование перебросить на помощь 16 армии часть сил из состава 15 армии. В распоряжение 52 дивизии в начале августа 1919 г. прибыл 9 латышский полк и занял позиции в районе Ракова возле Минска. Этот полк был сформирован на базе отряда, обеспечивающего охрану Кремля, и в сентябре 1918 г. отправлен на фронт. 4 августа 9 полк был выбит атакой польских войск со своих позиций, а 9 августа поляки уже находились в Минске. Командующий Корк, чтобы остановить польское наступление, срочно перебросил в район Минска 7-й Баусский, 8-й Валмиерский латышские стрелковые полки и артиллерию 3-й латышской бригады. В ночь на 17 августа польские легионеры атаковали позиции, занятые 8-м Валмиерским латышским стрелковым полком и другими красными частями. Сражение длилось несколько дней. Непрерывными атаками подавляющим числом войск поляки, наконец, выбили стрелков из их окопов и окружили со всех сторон. Положение спас командир 7-го Баусского латышского полка, бросив своих стрелков в контратаку. 2-й Рижский полк, находившийся под Псковом, 29 августа получил приказ отправиться в Двинск против польской армии под командованием генерала Э. Рыдза-Смиглого.  В этом районе кроме красноармейских частей находился Латышский полк особого назначения 15 советской армии. 30 августа, когда красноармейцы под напором поляков бросили свои позиции на левом берегу Двины и побежали по Гривскому мосту на правый берег, прямо с эшелонов в атаку пошли стрелки 2-го полка, чтобы не допустить поляков к захвату моста. Ситуация на этом участке фронта стабилизировалась, но в Беларуси к концу августа советские войска были отброшены за реку Березину. 4 сентября командующий Западным фронтом В.М. Гиттис приказал все красные латышские части перебросить в район Могилева на соединение с находящимися уже здесь другими латышскими стрелковыми полками, чтобы помешать полякам захватить Гомель с железнодорожным узлом и, таким образом, задержать наступление польской армии. Однако с поляками Латышской дивизии в своем полном составе сразиться не довелось. Латышские полки уже находились в пути на польский фронт, когда неожиданно командарм Гиттис получил от Ленина приказ изменить маршрут и, вместо польского фронта, перебросить латышских стрелков в район Орла против армии Деникина, как и другие латышские части, воюющие против поляков. Одновременно приказывалось прекратить военные действия и избегать каких бы то ни было недружелюбных актов против поляков, хотя никакого объявления о перемирии не поступало. Со своей стороны, поляки тоже прекратили активные действия на фронте [11]. Пилсудский не хотел победы Деникина, поскольку приверженность последнего идее «единой и неделимой» России противоречила федеративной концепции Пилсудского.

В январе 1920 г. польские войска вместе с войсками Латышской республики  отбили у красных Даугавпилс и передали его Латвии. В ходе советско-польской войны 1920 г. полякам и латышам, за исключением небольших формирований, сталкиваться не довелось. Последние в это время воевали на юге Украины против белых частей Врангеля. После заключения мирного договора между Латвией и Советской Россией по настоянию латвийской стороны в ноябре-декабре 1920 г. латышские красные части были расформированы и стрелки получили право вернуться на родину. Возможностью репатриации воспользовалось около 13 тысяч латышских солдат. Латышская  стрелковая дивизия  была включены в состав 52 дивизии. Многие из оставшихся латышских стрелков сделали карьеру в Красной Армии и пали жертвами сталинских репрессий во второй половине 30-х гг. ХХ ст.

Таким образом, пути польских и латышских национальных формирований, создававшихся в составе русской армии в годы Первой мировой войны с одинаковой целью защиты родных земель, в 1917 – 1920 гг. кардинальным образом разошлись и привели их к столкновению. Причиной столкновения стали не территориальные или национальные противоречия, а различное отношение к коммунистической идеологии. Если в латышских формированиях возобладало классовое начало, то поляки предпочли национальное. Различие было обусловлено социальным составом частей, историческим прошлым, национальными и религиозными традициями, ценностными установками командования частей и степенью их влияния на рядовых солдат. В начале 1918 г. Первый польский корпус под командованием генерал-лейтенанта Довбора-Мусницкого сам того не желая стал одним из основных очагов антибольшевистского движения, а латышские стрелки были использованы большевиками в качестве наиболее боеспособной силы для борьбы с корпусом. Боевые действия шли с переменным успехом и были прекращены в связи с немецким наступлением. Весной 1918 г. польский корпус был расформирован, а латышские стрелки были сведены в Латышскую стрелковую дивизию под командованием Иоакима Вацетиса, ставшую одной из наиболее преданных и боеспособных частей Красной Армии. Второй раз латышские стрелки столкнулись с поляками на территории Беларуси летом 1919 г. уже в составе регулярных армий – соответственно Красной Армии и Войска Польского. Правда, и на этот раз противостояние было недолгим – в начале сентября 1919 г. латышские стрелки с польского фронта были переброшены на фронт против Деникина и вплоть до окончания советско-польской войны в боевых действиях против польских войск не участвовали.  В ноябре 1920 г. латышские формирования Красной Армии постигла та же участь, что и Первый польский корпус: они были расформированы и их бойцы могли вернуться на родину, с той только разницей, что польский корпус был, по сути, расформирован немцами, которым он никогда не служил, а латышские   части – большевистской властью, которой они преданно служили и вправе были ожидать иной участи.

1. Bagiński H. Wojsko polskie na Wschodzie, 1914 – 1920, Warszawa: Główna Księgarnia Wojskowa, 1921. – 608 s. 2. Dowbor Muśnicki J. Wspomnienia, Warszawa: Bellona, 2008. – 510 s. 3. Pierwszy wódz II Rzeczypospolitej – Первый вождь II Речи Посполитой [Электронный ресурс] // Польский блог. URL: http://owp.org.pl (дата обращения: 05.01.2016. 4. Wojsko Polskie na Wschodzie (1914-1920) [Электронный ресурс]. URL: http://pl.wikipedia.org/wiki (дата обращения: 05.01.2016). 5. Волков Н. Латышские красные полки на фронтах Гражданской войны [Электронный ресурс] // Латышские стрелки: [сайт]. URL: http://latvjustrelnieki.lv/ru (дата обращения: 05.01.2016). 6. Гражданская война и военная интервенция в СССР: Энциклопедия / Гл. редактор С.С. Хромов, Москва: «Советская энциклопедия», 1987. – 720 с. 7. Латышские красные стрелки на фронтах Гражданской войны 1918-1920 гг. [Электронный ресурс] // Бычков М. Белая гвардия. Русское офицерство. Гатчина: [сборник]. [2006]. URL: http://gatchina3000.ru (дата обращения: 05.01.2016). 8. Латышские красные стрелки 1917 – 1921 [Электронный ресурс] // Латышские стрелки: [сайт]. URL: http://latvjustrelnieki.lv/ru. (дата обращения: 06.01.2016). 9. Латышские стрелки в первую мировую войну 1915 – 1917. [Электронный ресурс] // Латышские стрелки: [сайт]. URL: http://latvjustrelnieki.lv/ru (дата обращения: 05.01.2016). 10. Мельников И. Забытый корпус [Электронный ресурс] // Историческая правда: [сайт]. URL: http://www.istpravda.ru/research/1977 (дата обращения: 05.01.2016). 11. Нефедов Н.А. Красные латышские стрелки[Электронный ресурс] // Журнал «Вече». 1982. № 4,5,6. URL: http://www.russia-talk.com/latyshi.htm (дата обращения: 05.01.2016). 12. Революционные латышские стрелки (1917 – 1920) / Под ред. А. Дризула и Я. Крастыня, Рига: «Зинатне», 1980. – 354 с. 13. Тарас А.Е. Анатомия ненависти (Русско-польские конфликты в XVIII – XX вв.), Минск: Харвест, 2008. – 832 с. 14. Федотов А. История латвийской армии [Электронный ресурс] // Латышские стрелки: [сайт]. URL: http://latvjustrelnieki.lv/ru (дата обращения: 05.01.2016).

Рецензии:

24.01.2016, 15:16 Ульянова Юлия Семеновна
Рецензия: Ульянова Юлия Семеновна. Статья имеет несомненный научный и практический интерес. Солидный объем говорит о большой работе, которую проделал автор. Исторический процесс освещен в логической и хронологической последовательности. Сложность описанных событий обусловлена многонациональностью и многоконфессиональностью России, исторической памятью поляков, их стремлением восстановить свою государственность. Статья представляет интерес не только для историков, но и для широкого круга читателей. Рекомендуется к печати.

25.01.2016, 11:37 Гресь Сергей Михайлович
Рецензия: Рецензия на статью Сильвановича Станислава Алёйзовича кандидата исторических наук, доцента УО «Гродненский государственный медицинский университет» Латыши против поляков. бывшие национальные формирования русской армии в ходе гражданской и советско-польской войн на территории Беларуси для научного журнала «SCI-ARTICLE.RU» История гражданской и советско-польской войн активно изучается в современной белорусской историографии. Это связано во многом с тем, что данные события не находят однозначного толкования в среде белорусских историков. Национальные военные формирования современных стран-соседей Республики Беларусь начали складываться в русской армии в конце 1914 г. и находились на этой территории до окончания советско-польской войны. В работе автор рассматривает условия начала противостояния национальных военных формирований и итоговые результаты. Исследование насыщено историческими источники, которые автор использовал для написания работы. Их количество свидетельствует о глубоком изучении данной темы Сильвановичем С.А. По содержанию и актуальности темы к автору нет претензий, однако есть некоторые моменты, на которые необходимо обратить внимание. Во-первых, в списке использованной литературы нет указания на общее количество страниц. Во-вторых, ссылки на интернет – источники оформлены без указания на сам источник, есть только URL-адрес. В результате анализа данной работы можно придти к заключению, что в общем она соответствует требованиям журнала и может быть опубликована после исправления недочётов. Доцент, кандидат исторических наук, УО "Гродненский государственный медицинский университет" Гресь С.М.

8.02.2016, 19:45 Надькин Тимофей Дмитриевич
Рецензия: Статья С. А. Сильванович представляет несомненный научный интерес с точки зрения освещения еще недостаточно изученных событий 1917-1920 гг. Полагаю нынешним гражданам Латвии было бы не безынтересно почитать о том, какую роль латышские воинские формирования в свовое время сыграли в защите Советской власти в России. Рекомендую к печати.



Комментарии пользователей:

3.02.2016, 7:12 Гресь Сергей Михайлович Отзыв: Работу можно публиковать, автор полностью исправил недостатки.

Оставить комментарий